Интервью с Василисой Гончаровой, автором проекта «Патриарт»

«Патриарт» —  онлайн проект, представляющий и поддерживающий художников, дизайнеров и ремесленников, опирающихся в своём творчестве на аутентичную русскую культуру и исторической наследие.

Для быстрого перемещения по тексту используйте ссылки в Содержании

Идея

— Василиса, как родилась идея проекта «Патриарт», почему вы выбрали именно это направление? 

ВАСИЛИСА ГОНЧАРОВА. — Я очень интересуюсь темой популяризации и сохранения культурного наследия. Как архитектор по образованию, я занималась проектами развития территорий, в том числе, являющихся объектами культурного наследия: Соловецким архипелагом, Кирилло-Белозерским музеем-заповедником и другими, а также параллельно этой работе я занималась художественной деятельностью. В 2010 году я приняла участие в фестивале «Артерия» в Санкт-Петербурге с проектом «Что хорошего в нашей стране? Закрома души». Одной из тем фестиваля была рекреация и мы, авторы проекта, подумали, важнее всего для человека рекреация души. Мы пошли по городам и просто у людей спрашивали, что хорошего в нашей стране. Ответы, аудиозаписи разговоров людьми мы собрали в павильоне фестиваля. Люди с полуоборота начинали такие откровенные разговоры о русской улыбке, русской любви, о том, что в России очень много на что можно опираться и чем вдохновляться. И я подумала, что очень важно, чтобы искусство вдохновлялось своей родной культурой, потому что у нас есть перекос в подражание другим культурам, и складывается ощущение культуры будто второго сорта. Но, на самом деле, у нас потрясающая культура, потрясающее наследие, очень вдохновляющие.

И тогда я подумала, как бы назвать такое направление, которое, мне казалось, тогда проклёвывалось. Родилось название «Патриарт». Это, можно сказать, название направления в искусстве, вдохновлённого родной культурой, наследием, историей. Оно о России. Я стала искать информацию, мониторить. Стала находить авторов, вдохновлявшися русской культурой. Кто-то из них и сегодня продолжает в этом же русле работать, кто-то уже переключился. Тогда началось это всё со страницы в соцсетях, с сайта. На тот момент отклик был гораздо меньше, чем сейчас,  и я это делала отчасти для себя. Мне казалось, что это интересно мне и небольшой кучке людей. И сейчас я наблюдаю, что этого становится всё больше и больше, просто вал художников, модельеров, работающих с этим. И мне интересно это как направление в своём собственном творчестве и как сообщество художников.

– В чём суть проекта «Патриарт»?

ВАСИЛИСА. Показать далёким от искусства людям, как современное искусство может ввести диалог с близкими нам понятиями, с нашим культурным кодом, с нашими важными архетипами. Вдохновлять и поддерживать творческих людей, побуждать делать и думать на эту тему, показывать, что могут быть классные проекты. 

Например, Денис Милованов, дизайнер, делает очень красивые деревянные изделия, небольшие предметы интерьера. И вот его вещи выглядят так, как будто их достали из прошлого и поместили в современность, они круто и современно выглядят, они сразу стали популярны за рубежом, все, включая Наоми Кэмпбелл, начали покупать какие-то изделия или заказывать. А у нас публика была к этому не готова.

Алёна Ахмадуллина, дизайнер одежды, тоже делала вещи в большей степени популярные за рубежом. Вещи Ульяны Сергиенко, Мария Казакова (бренд Jankoy) – их вещи там выстреливали, там как раз это было интересно. Я неоднократно слышала, что людям за рубежом интересно увидеть не наше подражание им, а нас самих, чтобы мы свое лицо показали и проявились. На тот момент у этих дизайнеров популярность в России  была минимальная, а сейчас я вижу, что и в родном Отечестве начинает интерес к такому искусству появляться.

— Как вы думаете, почему за последние годы появилось так много проектов, связанных с возрождением и актуализацией русской культуры? Почему, на ваш взгляд, так много людей стали снова обращать внимание на свою культуру?

ВАСИЛИСА. — Я считаю, что хороший художник отражает глубинные запросы общества. Насколько я вижу, сейчас есть запрос даже в массовой культуре на понимание себя, понимание своей истории, кто мы есть, откуда мы пришли. Потому что слишком много было глобальных перемен в нашей стране, когда сметалось одно, привносилось другое, потом сверху третье. Русский человек хочет почувствовать себя частью чего-то большого. Но объяснить, каковы составляющие русской культуры, что является исконно русским, очень сложно. То есть, если человек наберет в Google «русский народный костюм», то там посыпется всё, что угодно, кроме традиционного костюма, и так во всём. Все очень запутались, все хотят больше об этом узнать, почувствовать. Появляются фестивали, исторические реконструкции, появляется много фольклорных любительских ансамблей, в которых люди собираются, чтобы петь народные песни. То есть, это не только про искусство, это в какой-то степени про образ жизни. 

Например, в массмаркет ворвались футболки и майки с надписями на кириллице, пусть не лучшего качества, но люди стали их носить, то есть люди выбирают рублём. Раньше это было немыслимо: 2010 год — это Версаче, Габбана, Гуччи – всё, что угодно. И тогда только появляется какой-нибудь Гоша Рубчинский с надписью «Россия» —  это был какой-то взрыв сознания. 10 лет назад казалось, что только  фрики носят носки с надписью «Мир», и это просто какой-то писк. Сейчас это повсеместно, посмотрите на людей в метро. На мой взгляд, это и есть какое-то массовое движение в сторону русификации массовой культуры. 

— А в какой момент вы почувствовали, что интерес возрастает, когда вы начали встречать таких художников, дизайнеров, проектов, с этим связанных?

ВАСИЛИСА. С 2016-17 гг. как-то пошло: стали появляться сообщества художников, близких  к моей теме, стали проекты появляться схожие с моим, это всё постепенно. Сейчас уже мне присылают материалы, я понимаю, что очень много параллельно существует проектов. Мне нравится, что не только Москва и Питер, а вся Россия этим занимается: есть авторы из Сибири, из Владивостока, с Севера. Например, сейчас в Коми проходит биеннале современного искусства.  Людям это интересно, ниша становится всё шире и шире. Есть образовательные проекты о том, как художнику начать работать с идентичностью, как воспроизводить это. Это интересный культурный процесс, любо дорого глядеть. 

Команда

— «Патриарт» — проект автора или команды? 

ВАСИЛИСА. Это, скорее, единый авторский проект. У меня есть друзья, которые мне помогают, сообщество близких мне по духу людей, которые мне что-то присылают.. Дизайнер Марина Санишвили взяла «Патрарт» в качестве своего дипломного проекта и разработала для него дизайн сайта. Раньше я публиковала информацию о художниках и проектах на этом сайте, сейчас я больше переключилась на социальные сети, там больше отклик. В общем, можно сказать, что всем этим занимаюсь я одна, иногда мои друзья. 

— Как развивается проект, что нового вы в него привносите?

ВАСИЛИСА. Сейчас это не только сбор и трансляция материалов через он-лайн ресурсы. Теперь мне очень интересно выходить в оффлайн, уже несколько раз я предпринимала такие попытки. На фестивале «Традиция» в 2019-ом г. была создана отдельная площадка, где построили павильоны, там была выставка и лекционная программа от  проекта «Патриарт»,  выступали и выставлялись эти художники и дизайнеры близкие по духу, знакомились друг с другом знакомились. Теперь они следят друг за другом и вдохновляются друг другом, это видно. Это был интересный опыт для меня, и хочется развиваться в этом направлении: выходить в оффлайн не только с лекциями и выставками, а также с мастер-классами, вести образовательные направления. 

Кстати, на нашей площадке выступали не только художники и дизайнеры, но и исследователи. Например, Светлана Кольчурина из Петрозаводска — очень интересный исследователь и деятель в сфере продвижения и актуализации ремесленников Карелии и Коми. То есть «Патриарт» — это помощь не только художникам и дизайнерам, но и ремесленникам.  Да, да,  свежий взгляд для ремесленников тоже отчасти входит в задачи моего проекта. Например, совершенно нецелесообразно покупать какой-нибудь традиционный предмет, который в быту не применим, будет стоять и пылиться. Но при этом, если он как-то актуализирован,  как-то его можно приспособить… Например, те же берестяные сумки или рюкзаки, в которые можно положить ноутбук. Раньше это был кошель, такой большой короб, а теперь удобная модная вещь, которая удивит всех вокруг. На «Партиарт» подписано много людей, которые больше ремесленники, которые делают традиционные вещи. Но они следят за тенденциями, думая, какой новый продукт можно создать на основе своего традиционного ремесла.

— В 2020-ом г. проект «Патриарт» выступил куратором выставки в рамках фестиваля на Кудыкиной горе в Липецкой облати. Не могли бы рассказать об этом?

ВАСИЛИСА. Да, я отбирала художников вместе с организаторами, с дирекцией Парка. Мне близка тема создания инсталляций, выставочных пространств в силу моего архитектурного образования. На Кудыкиной горе есть очень интересное пространство, на мой взгляд, с своей философией и программой развития. Там  постепенно происходит модернизация территории, где красивый архитектурный объект построило архитектурное бюро Megabudka, которое тоже размышляет на тему того, как могла бы выглядеть современная русская архитектура высокого уровня.  Парк гигантский, поэтому было понятно, что делать какую-то камерную маленькую выставку маленьких предметов нецелесообразно, скорее, нужны какие-то арт-инсталляции, арт-объекты на открытом пространстве. Там теряются даже восьмиметровые в диаметре цветы – работа, которую сделали творческое объединения Gruppa. Они даже не представляли себе масштабы этого пространства, но разместили всё хорошо, просто это было неожиданно. 

У Парка есть своя тема — это Парк сказок, чудес с крепостью, с огромным Змеем Горынычем, который дышит огнём. Мы  приняли решение сделать так, чтобы художники могди выразить себя, как им хочется, как им приятно, никто не диктовал конкретную тематику.

Анна Моторина создала две инсталляции: она до этого работала только с картинами, а сейчас вышла из плоскости в объем и создала очень красивые скульптуры. Также был представлен виртуальный проект Евы Дегтярёвой, она создала игру «Кудыки». Кудыками раньше назывались те, кто всё время всех путников спрашивали: «Куда идешь?», задавали неуместные вопросы. А она сделала кудыками сказочных мифических существ (Полевик, Леший, Домовой), которых можно найти с помощью дополненной реальности в самом Парке. Это была красивая анимация.

Михаил Климов (Миша Мак) очень бодро расписал в его стилистике «фолк-ренессанс» трактор, который теперь ездит по парку, к трактору в сцепке прилагался жилой вагончик. 

 Сама я тоже реализовала проект про наличники «На глубине», это моя инсталляция. Я предложила эту концепцию, она понравилась организаторам. То есть и «Патриарт» тоже творит.

— Насколько мне известно, «Патриарт не имеет пока официального статуса. Планируете ли вы предпринимать какие-то шаги в этом направлении?

ВАСИЛИСА. Да, пока «Патриарт» он никак не зарегистрирован (ситуация на октябрь 2021 г.), пока не было необходимости. Мне пишут художники с просьбой о публикации, с предложениями своих работ, с предложениями участия где-то, и сейчас уже есть желание  расти, поддаваться на гранты, расширение деятельности требует какой-то юридической организации, возможно, НКО. Гранты нужны для более глобальных шагов в этом направлении, а сейчас я вижу, какая идёт государственная поддержка подобных проектов. Тот же Фонд Президентских грантов уже много хороших проектов на эту тему поддержал. Надеюсь, и мой поддержит.  

— Есть ли у вас идея раскручивать «Патриарт» как бренд? Чтобы у вас была какая-то узнаваемость, может быть, сувенирная продукция, мерч?

ВАСИЛИСА. Сувенирная или какая-то своя брендовая продукция в принципе возможна, но сейчас интересно взаимодействие, поиск людей, с которыми можно было бы это делать, потому что всё-таки что-то глобальное хочется делать с командой. Сейчас появляются уже магазины, которые продают исключительно товары данной тематики. Есть магазин одежды «Фронт», продающий конкретных дизайнеров, которые вдохновляются традиционной культурой. Например, они дали возможность дизайнерам прийти в фонды Этнографического музея Санкт-Петербурга и прикоснуться к старинным тканям, к материалам, к крою, и вдохновиться конкретными изделиями народов России. Там продается одежда такого замечательного дизайнера как Маша Андрианова. Объединение Gruppa тоже недавно представило небольшую линейку товаров. 

В Санкт-Петербурге есть магазин «Палаты», который продает предметы интерьера данного направления и какие-то небольшие скульптуры, небольшие работы художников. Оффлайн и онлайн магазины с товарами данного направления появляются, и если что-то создавать на эту тему, то надо ещё подумать, как это делать, чтобы сохранить свое лицо и индивидуальность. 

— Где, на ваш взгляд, грань между «я хочу глубоко познать свою культуру и транслировать ее через внешний вид» и  «я ношу вещи, которые просто нравятся визуально»?  Как в век «новой этики» своим видом не оскорбить невольно  представителей другой культуры, например?

ВАСИЛИСА. Вопрос культурной апроприации касается, в первую очередь, производителей того или иного продукта, а не тех, кто им пользуется. Он затрагивает, помимо этической, в том числе коммерческую сторону — извлечение выгоды доминирующей культурой от символов культуры малой или угнетаемой в прошлом. Это более глобальные процессы, чем персональный выбор человека, что ему надеть. Это вопрос воспитания этичного подхода авторов того или иного продукта. 

Я за глубокий подход конкретно на уровне создания продукта. Будет гораздо лучше, если это будет такое глубокое этичное погружение в конкретную культуру, чтобы не допускать грубых ошибок. 

Как-то в магазине я увидела изображение Павла Флоренского на йоде, меня это удивило. Когда он занимался йодом и водорослями, он сидел на Соловках в этот момент, и в общем-то недолго еще жил после этого. Конечно, сейчас очень быстрое время, и люди не хотят или не готовы глубоко копать, но, кто действительно заинтересован, тот хорошо исследует. 

Допустим, дизайнер Светлана Сальникова, которая создаёт одежду и при этом исследует культуру Севера, участвует в практических форумах. То есть, это глубокий подход: ты узнаёшь культуру, узнаешь, в каких условиях жили люди, для чего нужен был тот или иной предмет, с чем это ассоциировалось. Мне кажется, когда ты серьезно занимаешься темой, погружаешься, то твое творчество не будет предметом оскорбления чьих-то чувств.

Чем серьёзнее будет подход, тем прочнее будет преемственность. То есть «Патриарт» для меня — это как раз вот эта вот связь: у нас сплошные разрывы, а здесь попытка соединить эту прерванную связь, чтобы мы могли продолжать это сегодня и завтра, в том числе и на почве творческих и научных исследований.

Научные исследования

 — Вы бы включили в свой проект научные исследования?

ВАСИЛИСА. Да, я бы с удовольствием включила действительно какие-то серьёзные этнографические исследования, потому что в своих творческих проектах регулярно к этому обращаюсь. Сейчас очень легко натолкнутся на что-то не подлинное, а опираться, вдохновляясь, нужно только исключительно на научные статьи, на работы людей, которые не сами себе выдумали семантику русского орнамента, а которые действительно работали, которые ссылаются на источники. 

Наука – это  живой процесс, это не то, что положили и оно лежит, исследования ведутся, ученые приходят к новым выводам, меняется картина в этом вопросе.  Поэтому интересно общаться и взаимодействовать. Меня вдохновляют научные открытия в этой области, что-то, что говорит о наших особенностях, особенностях наших предков, почему они выбирали то, а не это. Творческому человеку это даёт почву для размышлений, для работы, поэтому этот разговор очень полезен. И хорошо, если у тебя хватит на это энтузиазма и вовлеченности, потому что научные тексты творческому человеку даются порой с трудом, сами понимаете. 

— А вы, когда изучаете что-то, «грызёте» научные тексты сами или привлекаете экспертов?

ВАСИЛИСА. Если я какую-то статью пишу, то, конечно, я смотрю научные публикации, например, по какому-нибудь виду промысла. Приглашённых специалистов в моём проекте пока не было. Глобальная исследовательская работа требует серьёзной организации и более мощной институции. Я не знаю, насколько я сейчас могла бы это инициировать или возглавить. Может быть, если этим никто не займется, то займусь я. Кстати, у нас самая мало отфотографированная страна! У нас есть отдельные точки и просто колоссальные пространства, которые даже не отсняты. То есть, у нас, куда ни пойди, очень много интересной и вдохновляющей работы. Я занималась орнаментами и проекциями этих орнаментов в мэппинге. У нас нет чётких трудов на тему орнамента и семантики орнамента, есть разные работы, но какого-то учебника, чтобы в нём было сразу всё, чтобы можно было прочитать одну книгу и всё понять, такого нет. 

— В чём, на ваш взгляд, предпосылки обращения наших современников к своей культуре, к поиску идентичности? И почему сейчас?

ВАСИЛИСА. Мне кажется, это какая-то базовая потребность человека — понимание себя, семьи, своего рода, потому что иначе получается какая-то бесплемённость. Мы же понимаем, что мы не вчера родились, у нас древняя история. Все выбирают свои культурные коды, кто-то хочет найти свои истины. А истины – это задача исследователей. А потом и художников, как это выразить. Потому что мы же не можем сейчас одеться в домоткань и пойти с хороводами, это должно быть переосмыслено с точки зрения современности. То есть, это может быть старинный крой какой-то более удобной одежды. Это могут быть сумки из бересты, всё, что угодно – у дизайнеров есть ответы на этот вопрос. Мне кажется, процесс интересный и очень важный для культуры. 

В концв 18-го в. начались и в конце 19-го продолжились исследования русской культуры, которые потом воплотились в художественных работах. Символ матрешки появился 100 лет назад, и вот всё, что тогда было исследовано, откопано, сохранено, мы, как в матрёшку, запрятали, чтобы революция не смела всё на свете. И сейчас мы эту матрёшку открываем и смотрим, что же там у нас есть, что у нас там в недрах наших — копать не перекопать. В 19-м в. было открытием, что у нас вот тут железная дорога, паровозы ходят, а в ста верстах отсюда — живой эпос, былины сказывают. Мы на это не смотрели, мы смотрели на Европу, на Францию — у нас это болезнь вечная. А копнуть, посмотреть, пока ещё что-то есть, пока есть, кого услышать, пока есть, что пощупать, пока всё ещё не развалилось — сейчас самое время.