Цифровые проекты Кирилло-Белозерского музея-заповедника. Интервью с автором проекта, Алексеем Смирновым
Вся моя жизнь неразрывно связана с Кирилло-Белозерским музеем-заповедником. Начнем с того, что ещё мальчиком в школьные годы я работал в музее, выдергивал траву между камнями, которая покрывает отмостку наших сооружений. Очистка отмостки это называлось. Потому что трава разрастается, корни начинали двигать камни, разрушать кирпичи, поэтому нужно было приводить ее в порядок.
Алексей Смирнов
Для быстрого перемещения по тексту используйте ссылки в Содержании
Стратегический проект
Алексей, у вас много разных проектов. Который из них вы считаете своим главным, стратегическим?
АЛЕКСЕЙ СМИРНОВ. Вся моя жизнь неразрывно связана с Кирилло-Белозерским музеем-заповедником. Начнем с того, что ещё мальчиком в школьные годы я работал в музее, выдергивал траву между камнями, которая покрывает отмостку наших сооружений. Очистка отмостки это называлось. Потому что трава разрастается, корни начинали двигать камни, разрушать кирпичи, поэтому нужно было приводить ее в порядок. А взрослым рабочим, вроде как, это было не к лицу. Поэтому нанимали детей, за копейки, конечно. Но на эти копейки я за первые пару месяцев купил себе велосипед и нормально жил. Подзорная труба даже у меня была. Совмещал приятное с полезным. Мои родители на тот момент оба работали в музее и поэтому, скажем так, определенная помощь с их стороны была в трудоустройстве.
Затем я стал работать экскурсоводом, хотя на территорию меня, конечно, не пускали. В 7 км от нас находится река Шексна и по этой реке плывут теплоходы. И туристы высаживаются из теплоходов, садятся в автобусы, едут в город Кириллов и вот на этом участке между Горицами и Кирилловым мне было разрешено вести путевую экскурсию. Поэтому я выучил эту экскурсию и возил с удовольствием туристов. Это опять-таки в школьное время.
Затем в 1994 году я поступил в музей в качестве экскурсовода, потом учился в Вологодском государственном педагогическом университете, по специальности “История”, как и мой отец, Илья Алексеевич Смирнов, и выучившись, пришел практически сразу на место научного сотрудника в отдел истории. Таким образом, у меня историческое образование. Но я все же увлекался еще IT-технологиями, и на тот момент прошёл несколько различных IT-курсов. Компьютеры собирал-разбирал, поэтому это была моя мечта — провести цифровизацию музея. Как сейчас помню, первое устройство, которое получил. Это был копир Renk Xerox 5315, который нужно было заправлять, в то время, знаете, это штука невероятная была. И я имел приоритет, исключительное право на копирование. Никто этим пользоваться не умел. Это сейчас звучит, конечно, дико, но на тот момент это была объективная реальность. Ну и первые компьютеры, соответственно, появились при мне, так или иначе с моей помощью.
Затем, я постепенно начал продвигаться по карьерной лестнице, побыл экскурсоводом, научным сотрудником Отдела истории, стал зав.сектором развития Отдела развития и выставочной работы, и тут, не знаю, кто помог, но компания Северсталь — точно. Мы сделали, наконец-то, наш первый сайт — настоящий, нормальный: www.kirmuseum.ru. Он до сих пор существует и как-то знаете, рука не поднимается его закрыть. Там было выложено много информации и до сих пор много посетителей. Вот сейчас смотрю на статистику нашего сайта, за II квартал у меня цифры есть, порядка несколько тысяч посетителей пришло посмотрело его. Но раз люди ходят, значит, это кому-то надо…
Должность у меня была на тот момент руководитель информационного подразделения, сейчас — заместитель генерального директора. Так или иначе мои зоны ответственности: экскурсионная деятельность, научная деятельность, информационная. Много, конечно, но тем не менее, все равно к сердцу мне ближе информатизация. Информатизацией стараюсь заниматься приоритетно и проекты мои так или иначе, в первую очередь касаются автоматизации музея, развития его информационных ресурсов.
— На какие символические ресурсы, на какие ресурсы территории опираются Ваши информационные проекты?
АЛЕКСЕЙ. Мне в этом плане очень повезло. Наш музей находится в ансамблях крупнейших монастырей России и Севера, безусловно. Ансамбль Кирилло-Белозерского монастыря, который находится за моей спиной, виртуально, разумеется, находится
— А что это за фото? Какую роль в вашем проекте играет фотография?
АЛЕКСЕЙ.
Да, это фотография Петра Ушанова — еще один наш современный проект. Мы сейчас планируем выпустить фотоальбом с самыми потрясающими фотографиями, которые мы можем только собрать и в этом нам помогает Геофото. С компанией Геофото мы сейчас ведём и съемки, и подготовку этого издания, которое, надеюсь, будет сдано в следующем году. Ну, и параллельно эти фотографии начинают использоваться постепенно нашими информресурсами.
Ансамбль Ферапонтова монастыря — это единственный памятник ЮНЕСКО на территории Вологодской области и гордость всей Вологодской области с фресками Дионисия. У нас также большое количество различных памятников есть и на их базе, соответственно, при их помощи, на их фоне можем создавать абсолютно любые проекты.
— Обычно под цифровизацией понимают создание образов материальных ценностей на виртуальных носителях. Например, оцифровка книг в библиотеке, картин в музее. Или создание виртуальной или дополненной реальности. Что такое цифровизация для вас?
АЛЕКСЕЙ. Цифровизация — это очень сложный объемный процесс, который охватывает огромное количество различных направлений. Вот один из примеров.
Министерство культуры диктует нам очень строгие высокие стандарты сохранения культурных ценностей, объектов культурного наследия и предметов музейного плана, соответственно, нам необходимо следить за температурно-влажностным режимом, как это делалось раньше. Буквально лет 20 назад у нас было несколько лаборантов в Ферапонтове и Кириллове, которые с помощью специальных приборов — ИВА-6, насколько я помню, и других систем — отслеживали температуру, влажность в тех или иных помещениях. А представляете, в монастыре — это огромное количество помещений. У нас нет современных фондохранилищ, современных построек, я имею в виду. У нас все в приспособленных зданиях. Соответственно, помещения небольшие, помещений много. Влажность достаточно высокая, за ней надо постоянно присматривать. Если она повышается — ее надо понижать, если она падает — соответственно, нужно увлажнители ставить, чтобы ее повысить.
Лет 20 назад реагировать на изменившиеся условия температуры влажности было просто невозможно. Сейчас у нас есть система – WI-Climat, которая позволяет нам удаленно и через Интернет, и внутри локальных сетей полностью контролировать и документировать все изменения среды. Буквально, с одного компьютера один человек справляется, смотрит, где, что нужно сделать срочно. Соответственно, это тоже очень большой проект, дорогостоящий, конечно. Но не такой дорогостоящий, как у наших коллег в центральных музеях, насколько я знаю. Но это тоже цифровизация.
Потом, те же самые сети. Сотрудники сидят в различных помещениях, их нужно всех свести вместе, чтобы они обменивались файлами, документами и т.д., устроить электронный документооборот, обмен изображениями — это тоже процесс, который требует определенных ресурсов, соответственно, тоже нужно было эту проблему решать и она решилась на данный момент. У нас, например, общие сети с музеем Белова в Вологде и в Ферапонтове с Музеем фресок Дионисия и в Кириллове полностью, все наши реставраторы, фотостудия — все связаны онлайн.
Разумеется, КАМИС, про который грех не сказать, когда говорим про цифровизацию. Долгое время мы обходились своими силами, у нас была своя система, был свой сервер, но, честно говоря, мы устали, много сил отнимало работать с оборудованием, это очень дорогое оборудование, оно устаревает и сейчас мы перешли в облако. Благодаря Юрию Марковичу Лошаку мы решили этот вопрос. Теперь у нас КАМИС нативно доступен из интернета, раньше он был доступен только с наших серверов. Сети у нас достаточно хорошие, скорость Интернет вполне достаточная. Вы видите, что у нас ничего не тормозит, хотя у нас одновременно огромное количество людей сидит в Интернете. Интернет сейчас стал чуть ли не основным источником информации.
Минимальный список необходимых IT проектов для музея-заповедника
— Каков минимальный список необходимых IT проектов для такого музея-заповедника, как Ваш, и какие средства музеи могут это сделать? Расскажите на примере вашего проекта, пожалуйста.
АЛЕКСЕЙ. Безусловно, те инфраструктурные проекты, про которые я уже сказал, важны для самого существования музея. И они обычно финансируются за счет федерального бюджета или на собственные средства музея-заповедника. Так уж сложилось, что все наши проекты, которые направлены наружу, они были сделаны нами как раз на привлеченные средства. В первую очередь, конечно же, это грантовые средства. Мы крайне благодарны компании Северсталь, которая поддержала нас в 2008 году и, собственно говоря, наш первый сайт, о котором я уже говорил, появился именно благодаря компании Северсталь – www.kirmuseum.ru.
Сайт www.kirmuseum.org, правда, появился при поддержке Министерства культуры, потому что мы замахнулись на создание большого портала, и я не уверен, что мы полностью сделали всё, что хотели: оказалось, все-таки сил на поддержание портала в полном объёме, в той задумке, которую мы хотели, у нас просто-напросто не хватило бы. И мы обрезали многие сервисы, которые мы планировали изначально. Сейчас функцилонирует «лайт-версия» по сравнению с тем, что мы планировали. Тем не менее, сайт получился достаточно приличным. На тот момент — на 2014 год, он был одним из топовых информационных музейных ресурсов.
Вы меня извините, но я буду много говорить про компанию Северсталь. Это не реклама. Это просто факты. На создание сайта Ферапонтовского музея www.dionis.com была прямая инвестиция еще прежнего руководителя подразделения социальной ответственности Северстали. Несколько лет назад мы сделали музейное приложение тоже при непосредственной помощи Северстали.
— Какие задачи вы решаете при помощи всех этих информационных ресурсов?
АЛЕКСЕЙ. Перед нашими информационными ресурсами несколько задач. Первая задача — это привлечение клиентов. Простите, если мы на бизнес-сленг перешли, клиентов — будем говорить так. Или посетителей, если говорить музейным языком. Каким образом мы можем привлечь посетителей? Различными видами рекламы. Это может быть бумажная продукция — мы и в журналах тоже размещаем информацию и платно, и бесплатно, и в газетах. У нас огромное количество различных информационных партнеров, которые в основном печатают нас бесплатно, где мы размещаем свои новости. И, разумеется, мы крайне пристально смотрим на Интернет, потому что Интернетом сейчас пользуются практически все. Интернет доступен, Интернет относительно бесплатен — не сказать, что полностью, относительно бесплатен. И это абсолютно адресное донесение информации до конкретного пользователя, вплоть до того, что мы можем получить от каждого пользователя обратную связь.
В первую очередь сейчас мы используем, конечно же, социальные сети. Нами был разработан проект по созданию музейного приложения. На момент запуска, я предполагаю, практически аналога полноценного такого приложения у нас не было. Приложение позволяло пользоваться им в режиме off-line, потому что на тот момент у нас было очень слабое покрытие территории мобильной связью. Можно было его скачать дома или перед входом в музей, у нас была зона Wi-Fi специально для этого построена. И это приложение благодаря спутниковой навигации показывало, где вы сейчас конкретно находитесь на территории музея-заповедника, а это практически 12 гектаров.
Сначала надо было заманить посетителя с помощью рекламы, а потом показать ему, что здесь есть. Мы видим по статистике, что не так уж много людей заказывает экскурсии. Многие не хотят просто с экскурсоводом ходить принципиально, кто-то хочет сэкономить, кто-то хочет просто погулять и не понимает, собственно говоря, что здесь есть. И вот скачав это приложение, люди слушают аудиогид, читают тексты, смотрят фотографии, исторические, современные. В приложении хитрость такая была — якоря: здесь у нас можно покушать, а там есть туалет, а вот там такие-то экспонаты уникальные находятся. Благодаря этому у нас получилось, простите за это слово, заманивать посетителей на наши экспозиции. Благодаря приложению мы получили дополнительный рост посещаемости.
Единственное что, у нас приложение было сделано только для Google Android. У нас было голосование перед этим. Нам это эксперты Северстали порекомендовали. Мы хотели сделать для Apple, а эксперты говорят, у Google пользователей больше. Сделали приложение для Google, а на Apple у нас не хватило ресурсов. Музей пока не нашел возможности сделать это приложение ещё и под Apple-платформу.
В общем, потом мы решили воспользоваться контентом для приложения для других проектов, мы крайне не любим создавать контент и откладывать его в долгий ящик. Тексты, фотографии и аудио мы залили еще на эти IZI.Travel доступный и под Android и под Apple и это очень положительный опыт, мы постоянно наблюдаем — люди ходят по территории со смартфонами и слушают аудиоэкскурсии. Идешь мимо и приятно.
Таким образом, благодаря информационным проектам, охватываем сначала рекламу, привлекаем посетителей, а затем информируем посетителя, что здесь можно посмотреть, где можно посмотреть, где можно перекусить и т.д. То есть это все позволяет нам сделать наш музей более приятным и удобным для посетителей.
— Расскажите про вашу команду: кто руководит отдельными проектами, кто берет на себя ответственность, кому Вы делегируете эту ответственность? Что это за люди? Откуда они пришли в команду?
АЛЕКСЕЙ. Мы привлекаем различные команды. Для некоторых проектов, например, для проекта сайта www.kirillbelozerskiy.ru – www.кириллбелозерский.рф нам пришлось привлечь очень большую команду, потому что там было огромное количество музеев-участников. Этот проект был сделан при помощи грантового конкурса “Православная инициатива” и был посвящен основателю Кирилло-Белозерского монастыря — преподобному Кириллу. Мы смогли показать все фотографии преподобного, рассказать о нём, рассказать о монастыре, о музее — у нас множество целей проектом охватывались. Мы к этому проекту привлекали вологодских специалистов — актеров, корректоров, которые переводили язык музейщиков на язык обычных людей (эта проблема до сих пор есть у всех музеев). Мы активно работали с лучшей веб-студией Вологодской области “Синапс”, с которой мы просто подружились, и сейчас она занимается поддержкой нашего сайта www.kirmuseum.org, который изначально был сделан другой компанией.
В музее у нас тоже большое количество людей, которые всегда готовы прийти в проект. В этом году (интервью дано в 2021 г.) я писал несколько проектов. Я звоню разным сотрудникам — не буду называть по именам — звоню и говорю: “Слушайте, вот я сейчас пишу…. Тебя включаю?” “Да, конечно, включай, включай…” — даже не спрашивают, что надо будет делать. Потому что мне доверяют. Так уж получилось, что грантовые проекты в музее, в основном, делаю я. Так или иначе я их касаюсь, либо я участвую в их разработке. В прошлом году несколько проектных было подано, там не был я руководителем, либо просто консультировал, либо находился в проектной команде, либо просто помогал с оформлением документов. Но, в основном, руководителем проектов выступаю обычно я.
И, соответственно, привлекаем как сотрудников, так и не сотрудников. Я не думаю, что тут сильно большая проблема, потому что мы ищем тех, кто может и в состоянии сделать ту или иную работу, независимо от того, сотрудник он музея, не сотрудник музея — главное, чтобы у него была квалификация, определенные знания, умения, навыки.
— Какие, на ваш взгляд, должны быть проекты знания и навыки у руководителя цифрового музейного проекта?
АЛЕКСЕЙ. Мне повезло в этом плане: я одновременно и айтишник, и историк. В общем-то да, в общем-то для меня это такое большое преимущество, на мой взгляд. Я знаю историю, я могу провести экскурсию, и благодаря тому, что мне интересны IT-технологии и я ими занимался и в общем-то первые сети, компьютеры — это все мое. Правда, уже сейчас не всё понимаю. Прямо скажу, начинаешь отставать в какой-то период. Если я не понимаю, я спрашиваю. Думаю, это должно быть так. Потому что во все вникнуть, всё знать невозможно физически, но, слава Богу, основное понимаю. И благодаря пониманию и того, и другого мне удается, как мне кажется, находить оптимальные пути решения. Обычно те проекты, которые тоже некоторые коллеги у меня делают, они концентрируются, то есть нужно понять, как работает тот или иной инструмент, я просто это банально знаю. Мне с этим проще, у меня есть это преимущество.
— В России много музейщиков, которые что-то делают, но очень мало тех, кто готов этому учить и готов свой опыт транслировать. Какой опыт вы готовы транслировать на внешнюю среду, коллегам вашим, по результатам ваших проектов?
АЛЕКСЕЙ. Ну знаете, у меня был такой опыт, например, Карина Назанян приглашала меня на свою Школу музейного мастерства в Петербург, и я там рассказывал о том, с чего надо начинать, то есть азы. Мы, конечно, готовы транслировать наш опыт, если он будет полезен, мы с удовольствием о нем расскажем. Сейчас, например, глядя на очередной конкурс Владимира Потанина “Музейный десант”, я обдумываю безумную идею: неплохо бы нам попробовать наши музеи в качестве центра обучающего. Мы с удовольствием на это пойдем.
Мы могли бы устроить учебу для фондовых сотрудников, потому что у нас сейчас, по крайней мере по мнению Министерства культуры, насколько мне известно, конечно, очень хорошо поставлено фондовое дело. То есть, учет и хранение у нас, действительно, на достаточно высоком уровня и наши специалисты делятся своими знаниями. И если Вы найдете интересным наше интернет-решение, информационное решение, мы с удовольствием готовы выступить и рассказать об этом, или здесь устроить на территории музея центр по обучению.
Концепция
— Алексей, была ли у вас концепция цифровизации Кирилло-Белозерского музея? И если была, то насколько она менялась в процессе реализации, даже не столько в связи с техническим прогрессом, сколько в связи с другими внешними и внутренними обстоятельствами.
АЛЕКСЕЙ. Разумеется, была. Она, правда, разрабатывалась первоначально в 2001-2002 годах,или коло того. И первые наработки, которые были одобрены тогдашним директором, называлось как-то вроде “План развития информационных технологий в Кирилло-Белозерском музее-заповеднике”. Всё было проще. И соответственно, мы планировали создание на тот момент интернет-страниц, не было сайтов еще как таковых. Даже думали: “Вы что, сайт? Это же знаете, как сложно, дорого” и все такое… Интернет-страницы и наполнение различных справочников было на Рамблере, еще где-то там — тогда еще огромное количество различных справочников было, где просто телефоны, электронные адреса. Вообще, с электронными адресами даже было смешно, на тот момент считалось что они не нужны, никто не понимал – зачем?
Я не буду говорить конкретно, но вот пришел я к одному из руководителей музея и говорю, “Слушайте, давайте мы заведем электронную почту. Это же так будет удобно — Министерство нам напрямую будет слать письма, это же прямо секунды. На меня посмотрели и сказали: “Слушайте, мы не знаем, что с этими бумажными и факсовыми письмами что делать, а Вы хотите, чтобы они нам по электронке еще слали”.
Первоначально мы хотели, чтобы люди вообще узнали о нашем музее. Потому что пройди по Москве и спроси десять человек “а Вы знаете Кирилло-Белозерский музей?”, девять человек могут сказать “не знаем”. Что мы только не делали! А сейчас у меня перед глазами статистика: во втором квартале почти 10,5 млн просмотров наших страниц, ресурсов, контента — везде: на сайтах, в соцсетях, везде! 10,5 млн. В первом квартале было где-то 9, 5 млн., около того. Это удивительно большие для нас цифры. И все равно, этого не достаточно. И мы сейчас все делаем, направляем на то, чтобы как можно больше людей узнали про наш музей, чтобы как можно больше людей сюда привлечь. Чтобы наш бренд усилился. То есть, конечно, мы не Третьяковка, не ГМИИ, не Кремль — нам достаточно сложно выйти на эти цифры. К тому же мы далеко, к нам не ходит «Сапсан» из Москвы, к нам не так просто доехать. Но мы сейчас постепенно наблюдаем рост посещаемости за счет нашей работы. Люди приезжают сюда именно привлеченные нашими постами, нашими интернет-ресурсами, информационными проектами — именно это приводит сюда людей.
Понятно, значит, концепция заключалась в том, чтобы как можно шире информировать людей о вашем музее. А как это выражалось в ваших планах реализации проекта?
АЛЕКСЕЙ. Я довольно скептически отношусь к долговременным планам относительно информационной деятельности вообще. Я объясню, почему. У нас была идея, что нам нужны сайты.
Вот мы составили план о том, что нам нужны сайты, сначала один сайт, потом посмотрели — ага, по посещаемости надо бы еще другие сайты сделать, давайте делать сайты как потом пошел, например, ГМИИ по этому пути делать. Они для каждой выставки создавали свой многомиллионный сайт, который привлекал посетителей на выставку, ну там грант, не грант, конечно, а деньги благотворителей, конечно. Министерство финансировало. И мы тоже пошли по этому пути — давайте делать сайты.
А потом пришли соцсети и они изменили все, поставили с ног на голову, и нужно было срочно реагировать на соцсети: появляется одна, другая, третья. Они начинают между собой как-то конкурировать, то одна сеть лидирует, то другая. Вот у нас сейчас, например, основная сеть — это VKontakte, и она приводит достаточно большое количество пользователей и как ни удивительно — Одноклассники. Одноклассники приводят нам огромное количество просмотров, мы просто в восторге, конечно. Но мы анализируем и видим, что люди из Одноклассников смотрят, но не делают. А ВК смотрят и делают, то есть они для нас более востребованная в данном случае аудитория.
Программу развития мы меняли постоянно, в концепцию вставляли приложения. Приложение у нас работает, но может быть, мы там допустили пару ошибок, не сделав например, всплывающие оповещения. Или IZI.travel запустили — просто IZI.travel пользуется большой популярностью. Множество людей ходят у нас по территории как раз с IZI.travel.
Сейчас новое в нашей концепции по информатизации то, что мы сейчас снова планируем делать лендинги для крупных выставок, вернулись к этому все-таки. Более того, для интернет-проектов таких выставочных, которые рассчитаны на несколько лет, тоже мы решили сделать лендинги. Это приходит со временем, мы смотрим востребованность у аудитории, смотрим, что меняется, что люди требуют, исходя из этого, мы вносим изменения в наши планы. Но так, конечно же, самое главное, это даже не секрет, и это главное для всех — самое главное: наши информационные ресурсы и нашей информационной стратегией является привлечение пользователей и узнаваемость бренда нашего музея. Это цели, которые не меняются. А все остальное меняется каждый год.
Факторы развития
—Вот что из внешних факторов влияет на ваше развитие, корректирует ваши планы и ваши концепции. Какова роль внешних факторов в вашей работе?
АЛЕКСЕЙ. Вы знаете, внешние факторы для внутренних всегда являются так или иначе определяющими. С ними боремся, с проблемами, пытаемся решить эти проблемы, но проблемы-то как раз возникают исходя из того, что нас окружает. Безусловно, самое главное, в нашем расположении, хотя в этом много и за и против. Мы достаточно далеко расположены от столиц и крупных городов. В городе Кириллове, в котором мы находимся, 8000 жителей. Если бы наш музей, например, находился где-нибудь там в Москве, Петербурге, в Ростове и т.д., ситуация была бы совсем другая. Но она бы могла быть другая в разных направлениях.
Во-первых, такой крупный монастырский комплекс в центре Москвы не факт, что выжил бы до сих пор как музей. Во-вторых, если бы выжил, то соответственно, мы бы имели совершенно другую посещаемость, потому что такие красоты как у нас и такого уровня памятники были бы посещаемы как раз местными жителями. Вот например, в Царицыно концерт проводит просто сам музей. Там на мешках можно или просто на травке полежать, да, хорошо на природе и люди, которые пришли на концерт, москвичи, заплатили по кирилловским меркам какие-то сумасшедшие деньги. В доковидные времена (ковид-19) у нас множество концертов, мероприятий различных проходит и у нас некоторая проблема: затруднительно заманить сюда местных жителей. Весною — посадки, осенью — картошка, люди на дачах, на огородах как же они так сюда пойдут? В крайнем случае, телевизор есть с интернетом.
У нас есть определенная аудитория, которая к нам ходит, но это не тысячи людей, конечно же. В городе всего 8 тысяч населения. И я бы не сказал, что они все очень интересуются нашими мероприятиями, событиями и экспозициями. Таким образом мы вынуждены работать на приезжающих туристов. Долгое время мы делали ставку на туристов, прибывающих на теплоходах. Теплоходные туристы, как я уже говорил, плывут по реке Шексне по маршруту Петербург-Москва. Останавливаются в Голицах и приезжают. И они были по сути дела, нашей нефтью некоторое время. Просто они идут к нам, и все. Неважно, делаем мы выставки, не делаем выставки. Они просто были.
А потом они как-то начали разбредаться по селам и городам. Появились новые проекты в городе, и окрестных селах. Знаете, различные музеи керамики, развлекательные комплексы, викингов, например, и так далее. У нас появились конкуренты. И тут нам пришлось меняться. Нам пришлось подстраиваться под изменившуюся ситуацию и мы стали строить выставки, которые должны заинтересовать привозных туристов, мы стали больше интерактива делать — то, что сейчас востребовано.
То есть мы меняемся, исходя из внешней ситуации. Внешняя ситуация категорически, конечно, на нас влияет. Поэтому мы делаем все, чтобы заманить туристов сюда, в Кириллов из Москвы, из Петербурга, из других городов и в общем-то, отчасти, у нас это и получается. Особенно благодаря особенно тому, что буквально 2 года назад были построена отличная магистраль из Вологды, и к нам сразу же поехали туристы. Наша реклама плюс дороги вместе сработали.
— Какие отношения у вас с вышестоящими структурами, с властью, с местным населением?
АЛЕКСЕЙ. Хочу выразить благодарность Министерству культуры, коорый поддерживает наш музей различные федеральные СМИ и через портал “Культура России”, который достаточно много наших материалов публикует и делает специальные проекты по нашему музею. С областными властями у нас тоже очень хорошие отношения, как и с местными. Потому что местные зачастую смотрят на нас как драйвер развития туризма в регионе — и в области, и в районе Единственное, что зачастую смотрят через призму: а давайте вы что-нибудь возьмете на себе и за что-нибудь заплатите.
Местные жители тоже начинают понимать, что туристы, которые к нам приезжают, ну что оставляют? У нас есть билеты по 50 рублей, по 100 рублей. А туристам нужно кушать, им нужно жить. И в окрестностях, буквально, за последние 10 лет появилось огромное количество различных гостевых домов, в первую очередь. Есть очень неплохие комплексы туристические, гостиничные, открылось несколько туристических баз, которые практически постоянно забиты. Это тоже показатель: люди приезжают в наши места отдохнуть, побывать в музее, но, кроме этого, разумеется, может кому-то охота, кому-то рыбалка… У нас даже горнолыжный комплекс есть с очень неплохим рестораном. Это тоже как раз следствие того, что люди едут к нам и им нужно жить, нужно кушать, нужно чем-то заниматься. Внешняя среда сначала нам мешала, потом стала помогать. И эти ресурсы, которые появляются, они благоприятно сказываются на наших посетителях. Мы меняем регион, а регион меняется и начинает помогать нам. Мы меняемся вместе.
Народные промыслы
— Алексей, есть ли в рамках Вашей деятельности какая-то проявленно коммерческая ситуация?Сувенирная продукция, связь с народными народными промыслами, которые вы под себя подобрали, что с точки зрения конкретных осязаемых продуктов?
АЛЕКСЕЙ. Сразу скажу, я умею прясть на прялке.
— А меня научите?
АЛЕКСЕЙ. Я не прял лет, наверное, 30-40, но думаю, что вспомню. Бабушка моя была мастерицей, но в те времена все умели абсолютно всё. Это было нормально и это было правильно. Это сейчас, знаете, воды нет — все, караул. А электричества нет, — не дай, Бог! — цивилизация встала, люди вымерли автоматически.
Если серьёзно, в наших местах живёт большое количество различных мастеров и и в Вологде, и в окрестностях. Они делают очень интересную продукцию, и нам показалось,что выгоднее и правильнее работать с ними, чтобы они выпускали свою продукцию под нас. Например, в рамках программы “Археология Белозерья” была мысль о том, чтобы сделать копии подвесок, которые были распространены здесь. На территории музея есть небольшая мастерская, где один из наших сотрудников в свободное от работы время делает пуговицы, которые похожи на те, которые были здесь найдены, подвески, в очень приличном качестве. Также у нас есть в музее мастерица, которая шьет абсолютно уникальную одежду и аксессуары, её работы можно посмотреть.
Мы иногда вставляем эти мастерские в программы, когда мы хотим показать, что делали и что делают сейчас, мы показываем экспозиции, вот вам шитье, вот “Археология Белозерья”, вот подвески, а потом можем показать, как работает мастер. Технологии изготовления изменили безусловно, но на выходе получается продукция похожая или как-то измененная в современном ключе. Ну и в округе, конечно же, есть множество людей, которые замечательно режут птичек, делают глиняные игрушки-свистульки, есть гончары, плотники, кузнецы, которые делают абсолютно изумительные вещи, и эти вещи становятся сувенирами, которые люди с удовольствием забирают с собой. То есть музей сам не производит сувениров, музей работает с мастерами, которые умеют хорошо это делать.
Пытались мы и сами делать, честно говоря. Была попытка самим наладить производство сувенирной продукции, но она не окупается. То есть нужно, знаете, чтобы что-то сделать хорошо, нужно душу в это вложить. У мастеров получается это лучше, чем у наемных рабочих. Вот такая правда-матка.
Разумеется, музей делает свои издания, у нас есть книги, которые мы издаем, есть каталоги наших выставок, которые продаются у нас в магазинах, которые можно заказать, купить в VKontakte и через наших партнеров в Москве. Нашу продукцию в основном делают привлеченные специалисты.
И разумеется, на территории музея для удобства наших гостей есть гостиница и кафе. Тоже вид монетизации. Сложная достаточно история у этого кафе была. Мы пытались привлечь для этого внешние источники, чтобы к нам пришёл какой-то ресторатор и сделал здесь ресторан или кафе.
Какое-то время это получалось, но помешала ярковыраженная сезонность, потому что к нам в основном туристы едут в тёплый сезон. Мы не смогли работать с внешним арендатором и нам пришлось взять кафе на себя.
Сейчас кафе в нашем музейном управлении, директором было принято решение, что это будет специальный отдел, который будет заниматься организацией питания. Очень неплохой показатель у них, потому что люди кушают в нашем кафе не только приезжие, но и местные жители — это означает, что так хорошо готовят.
И еще одним направлением монетизации является гостиница. Сейчас на территории музея строится гостиница, но строится очень вяло, должна уже быть сдана, но проблемы с подрядчиком. По законодательству, кто предложил свои услуги за самую низкую цену, тот и выиграл. И вот компания, которая дешевле предложила, должна была сдать эту гостиницу год назад и до сих пор не сдана. Поэтому гостиничный бизнес у нас пока не идет, но мы надеемся, что при поддержке Министерства культуры в ближайший год мы эту проблему решим. И тогда люди не только смогут смотреть наши экспозиции и памятники, но и пожить здесь, и питаться. Это для наших посетителей востребованная услуга, всегда спрашивают: “А у вас гостиница есть?”, “А пожить у Вас можно?” “ А у вас такая красота! Вот мы хотим побыть здесь именно ночью или утром, увидеть, как эти памятники на рассвете, на закате”. Понимаете, люди хотят почувствовать себя именно здесь.
— Но у вас же есть служебная гостиница?
АЛЕКСЕЙ. Есть, но она для реставраторов, для музейных работников, мы ее не используем как коммерческий объект. К нам периодически приезжают реставраторы. Мы поэтому придумали делать реставрационные мастерские, и Министерство культуры, кстати, поддержало эту идею. Были выделены средства, достаточно впечатляющие. Наша зам директора по хранению Светлана Николаевна Смирнова вместе с Михаилом Николаевичем Шаромазовым, генеральным директором музея ездили по училищам, агитировали молодых реставраторов, которые только-только выходят из училища: “Приезжайте в Кириллов. Будете жить в хорошей экологической обстановке, вас будут любить, у вас будет хорошее оборудование”. И вы знаете, это срабатывает, к нам едут, девушки в основном. Так у нас появилось несколько реставрационных мастерских, где теперь мы можем делать достаточно сложные реставрационные работы. Вот об этом мы готовы рассказать на Музейном десанте.
— Как вы пережили ограничения, связанные с пандемией?
АЛЕКСЕЙ. Наш музей — самый посещаемый в Вологодской области. Нас периодически пытается догнать Резиденция Деда Мороза, у которой тоже очень сезонная яркость. Но если к нам едут летом, в сезон навигации, когда хорошая теплая погода. А к Деду Морозу, естественно, надо ехать под Новый год. В 2019 году было 320 000 посетителей, в 2020 году, конечно, ситуация у нас несколько изменилась из-за пандемии (ковид-19), мы получили всего 120 000 посетителей, то есть на 60% упала посещаемость. В 2020-ом г. даже пытались теплоходы с туристами идти, но были такие случаи, когда теплоход уходит из Москвы и на половине дороги разворачивается, потому что на борту обнаруживают человека, у которого коронавирус. У нас тоже были ограничения по количеству экскурсантов: мы водили по 5 человек в группе. Это было просто потрясающе. 5 человек — идеально, конечно, потому что “глаза в глаза”, чувствуешь, каждого экскурсанта. Сейчас мы водим по 20 человек по территории, уже хорошо!
— Как у Вас выстроены взаимоотношения с людьми, которые в Кириллове и в Вологде что-то затевают в социокультурном плане?
АЛЕКСЕЙ. Ситуация у нас следующая. Наш музей долгое время – практически весь 20-й век — находился в своих стенах. Сидят музейщики, какой-то контрой занимаются, церковью, реставрацией, не нужной трудовому народу. Потом ситуация долгое время не менялась в том плане, что музей так и оставался в своих стенах: в стенах Феррапонтовского монастыря и Кирилло- Белозерского монастыря.
Однако с приходом нашего нынешнего генерального директора Михаила Николаевича Шаромазова ситуация стала меняться, мы стали более открытыми, мы стали смотреть в город. Были созданы в городе несколько подразделений музея, мы вышли из музейных стен. Было первоначально создано подразделение “Музей истории города и района”, которое охватывало быт местных жителей, показывал местных жителей. В одном из домов, переданом музею Администрацией района, был создан дом начала 20-го в., потому что дом этот существовал долго: там была школа, там жил доктор. В общем, история у него богатая, если интересно, можно зайти на наш сайт почитать о нем подробнее.
Это был первый шаг. Затем были получены еще несколько зданий в городе, в том числе здание так называемого Народного дома, который музей начал реставрировать. Там когда-то находились разные учреждения: магазины, Дом культуры. Потом здание обветшало и в общем-то, находилось практически в аварийном состоянии. Музей за свой счет сделал сначала треть первого этажа и там открыли выставочный зал. Мы на территории музея не все можем показать, у нас есть определенное табу на показ, например, современного искусства. И мы зачастую хотим привлечь горожан, не только открытками монастыря, но и познакомиться с нашими внешними коллекциями, которые нельзя здесь на территории показывать. Поэтому мы сделали достаточно современное выставочное помещение в этом здании. Треть Народного дома было отдано под временные экспозиции, у нас там картинная галерея.
Два года назад в другой трети первого этажа Народного дома был сделан музей Евгения Николаевича Преображенского. Про него очень мало известно, это очень печально. Это человек, который в 1941 году бомбил Берлин. Немцы считали тогда, что границы достаточно далеко, блиц-криг, они продвигаются к границам Москвы, они захватывают поселение за поселением, остров за островом и тут неожиданно, представляете, в 1941 году прилетает бомбардировщик во главе с полковником Преображенским и бомбят Берлин. Немецкое радио объявляет: англичане нас опять бомбят, надоели уже. А англичане отвечают: слушайте, а английских самолетов не было на Берлин. Только тогда выясняется, что оказывается, русские летчики с территории современной Эстонии, с острова Саарема через море, ночью — это уже по сути было подвигом — в холодное время года долетели, отбомбились и вернулись. И они несколько раз так летали. Немецкая авиация их не определяла как чужих., поскольку это было невероятно. Это, безусловно, геройский поступок. И у нас для нас большая проблема, что про этого летчика мало известно. Мы сделали целый музей, благодаря, конечно, поддержке Министерства культуры и Российского военно-исторического общества. Очень серьезная поддержка была нам оказана и помощь. И местное вологодское отделение хорошо сработало, спасибо большое! И наши коллеги из Череповецкого музея и других музеев тоже помогли нам, профиль не наш совершенно. То есть мы решили, что мы просто должны это сделать, и мы это сделали. Как мы это сделали — это уже пусть оценят наши посетители, то есть это бы еще один шаг в город, еще один шаг по привлечению местного населения.
В этом году заключили соглашение с Юнармией, что они у нас присягу принимают. Огромное количество школьников к нам идет не потому, что их гонят из школы, они идут сюда сознательно. Более того, в этом подразделении музея мы не только про Преображенского рассказываем, но и о других наших героях-авиаторах: Можайского, Лужина и тд. Когда вы проезжаете небольшой участок пути из Вологды до Кириллова, там по пути 5 мест, так или иначе связанных с авиацией. Оказывается, у нас тут чуть ли ни авиакосмическая территория, хороший символический ресурс, который тоже можно использовать.
— Планируете ли Вы как-то вашу деятельность расширять и масштабировать? Думаете ли Вы о том, что в сферу музея, который фактически играет роль градообразующего предприятия для города Кириллова, должно входить что-то еще?Думали ли вы о культурной экспансии не только на ближайшие окрестные территории, а на территории окрестных районов области.
АЛЕКСЕЙ. Кириллов мы уже охватили, у нас здание за зданием передается музею, благодаря хорошим отношениям с местной властью. За это им большое спасибо. У нас появляется новое помещение Феррапонтова в здании бывшей администрации, благодаря генеральному директору, который очень серьезно к этому относится, пиитетно. Постоянное направление его работы -расширение имущественного комплекса музея. И соответственно, строительство новых музейных объектов. Это могут быть места для выставочных активностей, места для проведения каких-то мастер-классов, мероприятий и, конечно, фондохранилище, есть такая мечта.
Недавно он говорил и уже не первый раз, о том, что есть такая идея в городе построить большой музей героев, который будет посвящен пяти героям Советского Союза, местным уроженцам и дальше планы большие. Они финансово большие. Деньги совершенно астрономические требуются, но тем не менее, мысли по этому поводу есть.
Кроме того, мы уже вышли за пределы музея и Кириллова в Вологду, у нас появился филиал нашего музея, еще один — музей-квартира писателя Василия Ивановича Белова. Музей-квартира В.И. Белова | ВКонтакте (vk.com) Это небольшая, квартира, там множество логистических проблем. Заключаются они в том, что она не на первом этаже, то есть, там нет отдельного входа, нужно проходить через общий подъезд. То есть, у нас структура примерно как и Третьяковки с малыми музеями. Проблемы малых музеев и проблемы основного здания — это совершенно разные вещи, совершенно разного порядка.
Есть у нас объекты в Пятигорском районе: в Палтоге и в Самино. Это деревянные церкви, которые благодаря Кириллову-Белозерскому музею удалось спасти. При нашем непосредственном участии проводится реставрация на облатсные средства, но тем не менее контроль ведется нашими специалистами, достаточно хорошими специалистами. И у нас есть планы их музеефикации, ещё одна большая мечта.
Понимаете, люди приезжают к нам в Кириллов или в Феррапонтов, или в Кириллов и Феррапонтов вместе, в эти оба объекта, а мы мечтаем о том, чтобы люди могли приехать сюда не только ради одного-двух объектов, но на неделю ради нескольких объектов. И не только мечтаем, но и делаем определенные шаги в реализации этого проекта. Вот они, допустим, приезжают из Петербурга или Москвы в Вологду через Череповец — наши ближайшие пункты, где есть железная дорога. Дальше они садятся в автобусы и едут, и могут Вологду посмотреть и Кирилов, Феррапонтов и Самино, Палтогу и Вытегру, потому что есть в концепции музея идея создать в Вытегре наш филиал. Там тоже достаточно большое количество теплоходов и эти теплоходы, в основном, проходят мимо, потому что вытегорский музей небольшой и там просто физически не успевают обслужить всех туристов, у них нет для этого ресурсов. Конечно, ему требуется изменение, чтобы он смог расцвести. В Вытегорском музее просто потрясающие коллекции, там работают очень активные, очень хорошие люди, но с финансами у них прямо беда. И поэтому, если бы там удалось создать филиал Кирилло-Белозерского музея, то мы могли бы этих теплоходных туристов, которые сейчас проходят мимо, привлечь, показать коллекции из музейного фонда в этом музее.
Идей и планов много и музейная экспансия идет семимильными шагами. Мы не зацикливаемся только на наших памятниках, это было бы просто недальновидно. И как Вы правильно, сказали, Антон, мы не полностью, но значительно исчерпали те ресурсы, которые мы можем задействовать здесь, в Кириллове и в Ферапонтове. чтобы развиваться дальше, необходимо переходить на новые территории. Шаги по реализации делаются. Не могу сказать Вам сейчас подробности, пока мы будем говорить о том, что мы уже сделали.