Проект «Труба зовёт» (Тотьма, Вологодская область)

Авторы проекта: Алексей Новоселов, Мария Ворожейкина

В день взрослый человек потребляет около одной чайной ложки соли. Именно такое количество соли нужно организму для поддержания водно — минерального баланса, проведения нервных импульсов и работы мышц. Без соли человек не выживет. Добыча соли и её продажа – одни из древнейших промыслов человечества.

На территории России начало солеварения связывают с праславянскими племенами и относят к V веку до нашей эры. Первые известия о солеварении в русских княжествах появились в письменных источниках не ранее XI — XII веков. Один из древнейшим промыслов – примерно с XII века находится в Тотьме в Вологодской области. Сегодня там формируется ландшафтно-исторический парк, где можно узнать об истории солеварения. Авторы проекта Алексей Новоселов и Мария Ворожейкина рассказывают, почему старая солеварня может стать новой точкой притяжения и развития для местных жителей, и неплохим бизнесом.

— Добрый день! Расскажите о своем соляном проекте. Как он называется, кто входит в команду?

А.Н.: Если говорит о наших проектах, связанных с солеварением, надо понимать контекст, какое отношение солеварение имеет к Тотьме. Тотьма считается одним из старинных центров солеварения на русском Севере, и вплоть до конца ХIХ веке здесь действовал Тотемский солеваренный завод. Все, что было связано с солеварением, было важной составляющей культурного кода Тотьмы. В ХХ веке никакого солеварения практически не было, не считая времени Гражданской войны, когда его ненадолго восстанавливали. И долгое время работал Тотемский курорт, где в небольшом, правда, объеме использовались соляные воды. На излете 90-х курорт тоже перестал функционировать. Примерно в это же время администрация района зарегистрировала товарный знак «Тотьма – соль земли русской». И сложилась ситуация – знак был, а показать было нечего. Первое, что мы сделали – организовали творческое молодежное пространство под названием «Антресоль» на базе музейно-выставочного центра. И там была обыграна тема соли, представлены немногочисленные предметы, которые у нас остались, Площадка достаточно успешно работает до сих пор, и для туристов, и для местных жителей. Для туристов это тема соли в основном, для местных жителей – тема, связанная с творческими практиками. Буквально вчера, в начале февраля 2022 года, мы открыли выставку. 

Но мы помним, что был новый Тотемский солеваренный завод, и туристы хотят видеть оригинальное место, которое расположено в километре с небольшим от города. Место живописное, сохранились рассолоподъемные трубы – конструкции, с помощью которых рассол поднимался из глубин. Они сохранились в траве, в русле реки, к ним нужно было топать по грязи. Мы их показывали, если люди хотели. С этой территорией мы и хотели работать. 

Все, что у нас было, это статья археолога Марии Ворожейкиной про соляные прииски. Она приезжала к нам в конце 90хначале 2000 годов, насчитала более 30 рассолоподъемных труб. Мы сами не могли найти даже десяток труб. Поэтому мы вновь решили пригласить Марию Евгеньевну. Мы хотели сделать продукт, его упаковать для туристов и для местных жителей. И хотелось дальше продолжать археологические изыскания. Мы столкнулись с тем, что территория солеваренного завода стала интенсивно застраиваться. Остался буквально последний незастроенный участок, на котором можно было как-то работать. Участок хороший, в самом сердце солезавода. Сначала мы нашли там 5 труб и объединили их в пешеходный маршрут – мосточки, лесенки. Обнесли участок забором, предварительно его выкупив. После пригласили Марию Ворожейкину, которая к счастью на тот момент оказалась свободна. Она к нам приехала. В первый год была сделана шурфовка, выявили границы солезавода, нанесли их на карту, выявили его как объект культурного наследия. Получили финансирование Фонда президентских грантов. На втором этапе сделали полноценные раскопки на этом участке, и воссоздавал постройки солезавода по состоянию примерно на XVI век. Это солеварня, амбар и колодец с журавлем. По состоянию на сегодня, спустя два года работы, у нас уже есть маршрут, где можно все эти трубы посмотреть, есть солеварня, есть колодец-журавль, ест амбар, и проведены раскопки, которые позволили найти несколько новых объектов – это и трубы, и рассольный колодец, и рассолопроводы.

— Мария Евгеньевна, расскажите, какой культурно-символический ресурс вы накопали? В чем есть особенность именно Тотемской соли, какие вещи выяснились про особенности ее производства?

М.В.: Это конец XV- XIX век. Все лежит в очень хорошем состоянии. Что касается самого памятника – несмотря на важность солеварения и достаточную распространенность солеварения на Севере Руси, сложно выделит специфику, потому что эти места пока слабо изучены. Сейчас важно понять, как это работало, как одно сменяло другое на протяжении веков. Еще интересно, что территория, на которой работали, использовалась исключительно для солеварения, там нет никакой жилищной прослойки. Как только люди туда пришли, срубили еловый лес, остатки которого мы нашли, и стали строить соляной промысел–усолье. И до XX века там было только производство.

— Нашли ли вы при раскопках предметы, относящиеся к соляному производству? Которые можно реконструировать и сделать реплики?

М.В.: Там все относится к солеварению. Солеваренное производство достаточно специфично. Поэтому его долгое время археологически и не было. Еще в XIX веке Аристов написал в своей работе «Ремесленное производство и промысел в древней Руси» про все производства, а про солеварение указал, что поскольку нет специфического инвентаря, нет специфического инструментария, нет специфического сырья, поскольку использовалась минеральная вода, не сохраняются готовые изделия и производственный брак, то определить производство археологически мы здесь не можем. И таким образом, на долгие 100 лет поставил крест на археологическом изучении. И за ним это повторили и Рыбаков, и Греков, и все прочие. Найти промысел солеварения археологически невозможно. Ведь принцип солеварения был таков – висит некая посудина над огнём. Туда наливают и выпаривают минеральную воду. Сейчас выясняется, что много специфичного. Но это не предметы, а конструкции. То есть црены (большие сковороды для выварки соли из рассола. Прим ред) , — огромные клепаные противни, они были очень дороги, они прогорали, потому что соленая вода агрессивна, тем более горячая, и их отправляли на переплавку/перековку. И мы только заклепки находим. Мы находим производственный шлак разных видов – на разных производственных этапах образуется разный шлак. Большая радость – огромное количество деревянных конструкций, и в первую очередь это рассолоподъемные трубы. И этим солеваренный промысел археологически выгодно отличается от других промыслов. В средневековье не было такого быстрого развития технологий, как сейчас, и некоторые приемы и инструменты жили с IXпо XIX век. Если ты залез в штольню и увидел та кирку, сложно точно датировать, когда это было. Что касается деревянных частей – есть методы геохронологии, когда можно определять порубочные даты по древесным кольцам. И наши трубы, несмотря на то, что они сверленые внутри и тесаные снаружи, они прекрасно эту дату дают. Датирование промысла открывает большие горизонты. И они хорошо сохраняются, так как они просоленные. Сложности большие в сохранении этого богатства, потому что большую часть деревянных конструкций сохранять для показа практически невозможно. Наша археология – археология конструктива, археология места. А не предметы, как это бывает в жилой зоне. Что касается реконструкции производства – это очень интересная возможность. Но если это производство для показа технологии, то сначала нужно изучить саму технологию. Просто развести огонь, выпарить воду и продемонстрировать соль – это для первого этапа здорово. Но ведь мы должны и шлак показать, и показать, где он у нас лежит, и показать, как црен останавливают и как его костят колотушками специальными. Продуктивное направление должно опираться на исследования в первую очередь.

— Очень интересно, захотелось самой увидеть, попробовать. Расскажите про планы дальнейшие.

А.Н.: Пару слов насчет археологии, мне кажется, что самое ценное, что мы находим материал, который может оставаться на местности. Например, в прошлом году был найден рассольный колодец. Буквально сняли верхний слой дерна и вот он, красавец, можно показывать туристам прямо на соляном маршруте. Что касается предметов, то конечно отдельные предметы перемещались в фонды музея, в частности с последних раскопок есть часть столбов для подвешивания этих сковород-цренов, изварницы буквально недавно принимали на фондо-закупочную комиссию. Есть находки, в основном деревянные, разной сохранности, интересные находки сами по себе и конструктив скважин, варниц, буровых установок еще предстоит изучать. Что касается планов – сначала была задача минимум – сделать дорожки, показать трубы, и все это бы работало летом. Но когда мы увидели, какой большой интерес к этому всему и со стороны гостей, и со стороны местных жителей, которые и расчищают снег, и показывают единственную трубу, видимую зимой, поняли, что нужно продолжать. Сначала придумали построить комплекс – солеварню, колодец и амбар, а сейчас замахиваемся на такой ландшафтный культурно-исторический комплекс под открытым небом «Соль тотемская». Концепцию этого комплекса предложила Мария Ворожейкина. Прекрасная идея показать в этом комплексе солеварение в разные исторические периоды. От примитивных солеварен XII века – каменка с бочкой и ковшом, до технически более совершенных сооружений XIX века: рассолоподъемные башни, градирни. Сейчас у нас промежуточный вариант восстановлен, XVI век условно. Более ранние и более поздние этапы нам предстоит сделать в этом, 2022 году, на то финансирование, которое получено в результате последнего конкурса Фонда президентских грантов. Потом все это соединить дорожками, построить некий центр, с кассой, сувениркой и прочим. В амбаре планируем сделать небольшое пространство для выставок, проведения мероприятий. Должен получиться с одной стороны музейный, с другой – творческий комплекс.

— После того, что вы рассказали, мне захотелось с баночкой соли уехать. Покупать очередной магнитик на мой взгляд, неинтересно. А в амбаре я бы с удовольствием купила продукты, засоленные в этой соли. Что вы думаете насчет показа производства?

А.Н.: Вопрос сложный, потому что процесс довольно долгий. Во дворе краеведческого музея есть построенная маленькая печечка. Там показывается схема солеварения, как все это происходило. Но даже там, чтобы сделать соль, нужно чтобы группа туристов пришла с утра. Сделать рассольчик, вылить его на противень, потом группа ушла гулять по музеям, и только в конце дня есть какой-то шанс, что они эту соль смогут собрать. Процесс в общем долгий. У нас солеварня реконструирована с более-менее натуральной печью в земле, там достаточно большая сковородка-црен, и конечно, процесс солеварения на таком объекте может идти даже дольше суток. Поэтому есть вопрос, как это все переносить на какой-то интерактивный формат. Больше для этого подходит печка во дворе музея. Так что думаем, как туристам увозить тотемскую соль. Можно конечно самим выпаривать и продавать, но хотим интерактива.

М.В.: Думаю, покачать воду на црен туристы могут. И помешать соление лопатой вполне  по силам. И дров подкинуть тоже.

— А кто еще занимается этим проектом, кроме вас с Марией?

А.Н.: Вообще это инициатива музейного объединения. Все финансовые операции по этому проекту осуществляет Фонд развития общественных инициатив тотемского района «Соль земли». Это некоммерческая организация, которая у нас работает с целым рядом инициатив по культуре, спорту, туризму, молодежной политики, благоустройства. Драйвер этого фонда – Зинаида Владимировна Селебинко, моя коллега. На ней все финансовое сопровождение нашего проекта. Мы с ней постоянно дискутируем по очерёдности работ, этакий диалог романтика и прагматика. Поддержку оказывает местная власть, без нее ничего бы тут не происходило. Ведь это и раскопки, и участок, и возведение странных сооружений, аналогов которым в тотемском районе нет. Например, как получить разрешение на рассолоподъёмную башню? Мы как раз сейчас занимаемся решением данного вопроса. Это ведь деревянная постройка в 12 метров высоты. Ну и конечно, местные строители. Я перед ними преклоняюсь. Сначала приезжаем на участок мы с Марией и говорим, как надо делать. Потом приезжает Зинаида, и говорит, делайте по-другому, попроще. Потом опять приезжаем мы и говорим – делайте, как мы говорили. Строители нас всех терпят, работу делают. Сначала нас не понимали, говорили – зачем печь в землю закапывать. Потом освоили технологию потихоньку. Сейчас можно сказать, что строительная бригада ООО «ТотьмаСтрой» в совершенстве овладела строительными технологиями 100-летней давности. И поддувальный коридор, и печь, и столбы для подвеса сковород-цренов – все сделано аутентично. Хотя конечно, когда Мария Евгеньевна приедет, она неточности найдет.

— Есть ли ограничения по проекту?

А.Н.: Приходится выбирать путь не только между археологией и прагматикой, но еще между потребностями гостей и реалистичностью. Мы понимаем, что воссоздаём промзону. Промзона по определению не может быть гламурной. И мы же делаем не точь-в точь натуральную солеварню, а некий ландшафтно -исторический парк, где будем демонстрировать, как все это происходило. И как сделать так, чтобы с одной стороны было комфортно для гостей, и с другой стороны не забыть, что это промзона, создать производственный антураж.

— На Потанинский грант «Индустриальный эксперимент» подаете документы?

А.Н.: Конечно подаем. На деньги одного Президентского фонда не вытянули бы. Потанинский грант может помочь завершить проект. Вызовов по проекту много, но с учетом того, что команда сложилась, есть поддержка власти, поддержка подрядчика, поддержка со стороны общественности думаем, что все проблемы решаемы. Нам нужно еще одну территорию прошурфить, выявить тоже как объект археологического наследия, так как усолий у нас два – старое и новое, мы сейчас работаем на старом. Там перспективная территория для археологического наследия. Хочется продолжать раскопки, но удовольствие это дорогое, и чем-то постоянно приходится жертвовать. Интерес есть, все хочется успеть, благодаря проекту торопишься жить.