«Красноткацкий поцелуйчик» (посёлок Красные Ткачи, Ярославская область)
Промышленный посёлок Красные Ткачи, возникший вокруг дореволюционной льно-прядильной фабрики, стал местом осуществления проекта «Красноткацкий поцелуйчик». О том, как превратить культурно-историческое наследие территории в источник её развития, говорим с руководителем проекта Татьяной Полежаевой.
Библиотека Наследия
Для быстрого перемещения по тексту используйте ссылки в Содержании
В поисках символического ресурса
— Как возникла идея вашего проекта?
— Татьяна Полежаева: Идея возникла, когда я работала в Отделе развития туризма Ярославского района. До этого более двадцати лет я была сотрудником усадьбы Карабиха, которая расположена в пятнадцати километрах от Ярославля. Посёлок Красные Ткачи располагается буквально в двух километрах от неё, а я живу неподалёку, в посёлке Дубки.
В музее Карабиха я была заместителем директора по работе с посетителями, занималась организацией всего: от экскурсий до всероссийских праздников поэзии. Поэтому я хорошо знала ситуацию в районе, и представляла ресурс этой территории. Кроме того, я тесно сотрудничала с местными жителями, в том числе с Красноткацкой школой. В самом посёлке у меня много друзей, так что это была знакомая мне территория.
Я понимала, что очень логично и правильно развивать что-то рядом с большим объектом федерального значения — усадьбой Некрасова, — и встраивать возникающие объекты в уже имеющийся туристский поток.
Было понятно, что нужно придумать какие-то проекты для Ярославского района. Тогда мы провели проектный семинар, в котором участвовали Андрей Лисицкий и Дмитрий Ойнас, на котором придумывали несколько идеи для всего района.
Дело в том, что в Ярославском районе сложилась ситуация, типичная для любого пригородного района. Такие районы всегда очень сложные: их «растаскивает», у них нет единого центра, и даже нет единых территориальных символов.
— Город не является центром района?
— Нет, потому что это губернский город, он является центром области. Поэтому он откачивает из района все активные рабочие ресурсы: молодёжь, которая уезжает учиться, и другое активное население.
У такой территории возникают свои особые проблемы. Жителям нужно куда-то уезжать по любым поводам: от лечения до обучения. Все устремляются в город. Это очень важная проблема для района: на его территории могут проживать активные люди, но район не имеет ресурсов, которые могут удовлетворить запросы жителей.
Если поставить задачу развития территории в туристическом отношении, возникает сложность на уровне определения символически-значимых для этой территории объектов. Чем она может быть интересна, чем она может привлечь? Какой ресурс мы можем в ней найти?
Поскольку на том семинаре, о котором я сказала, собрались люди, сосредоточенные на теме культурного наследия, мы как раз исходили из символического ресурса, который с наследием связан.
— Какой символический ресурс удалось найти в посёлке Красные Ткачи?
— Земли, на которых располагается посёлок, когда-то принадлежали поэту Николаю Алексеевичу Некрасову. Его младший брат продал эти земли для строительства ткацкой фабрики одному разбогатевшему крестьянину Ростовского уезда, который стал купцом. Этот купец построил там ткацкую льно-прядильную фабрику.
Фабрика сохранилась, и до сих пор остаётся жизненно важным для города предприятием. Все местное население было так или иначе связано с ней. Но в девяностые годы двадцатого века текстильная промышленность обрушилась, и для фабрики настали непростые времена. В наши дни в ней расположено небольшое частное производство по изготовлению махрового полотна.
Если раньше на фабрике работало полторы тысячи человек, то теперь — человек сто двадцать. Производство идёт на модернизированных ткацких станках, и количество работников сократилось в десять раз.
Находится фабрика в историческом центре села. На территории стоят те же старые корпуса из красного кирпича, но функционирует только треть из них. Пространство вокруг фабрики запущенное, рядом образовался пустырь.
Но недалеко от фабрики сохраняется одно из дореволюционных зданий, красивый деревянный особнячок в стиле модерн, построенный примерно в 1903 году. Сейчас в этом здании находится дом культуры. А когда-то он принадлежал купцам Сакиным, которые владели ткацкой фабрикой.
— С чего начались ваши проектные работы?
— От имени местного дома культуры мы написали проект. Я стала руководителем проекта. В 2017-м году мы получили грант Фонда Тимченко «Культурная мозаика», и целый год реализовывали этот грант.
Это был не первый мой опыт работы с грантами: я уже получала их, работая в Карабихе. Но это был мой первый опыт работы в сообществе. Очень сложный опыт, надо сказать.
— Что вы имеете в виду, говоря «сообщество»?
— Я имею в виду сообщество в самом широком смысле, начиная от главы района и руководителей учреждений, с которыми приходится вступать в контакт, вплоть до главы поселения, и тех учреждений, которые находят в поселении: школы, дом культуры, организация ветеранов, музей.
Главная сложность была в том, что руководство поселения, у которого дом культуры находился на балансе, в первый раз столкнулись с грантовой практикой. Это вызвало у них страхи и подозрения, из-за которых работать было очень тяжело.
Мы начали проект осенью, но фактически приступили к работам только в мае, после бесконечного количества встреч с местной администрацией. Пока мы не вызвали представителя фонда, который лично пообщался со всеми юристами, бухгалтерами и главой поселения, мы не могли начать работать.
Мы не могли начать тратить деньги гранта, хотя у нас всё было готово и разработано. Фонд спрашивал отчёты, но мы ничего не могли сделать.
— Как вы думаете, в чём причина этих финансовых опасений у администрации поселения?
— Это прямо по Булгакову: «Разруха не в клозетах, а в головах». Люди привыкли работать с бюджетными деньгами. У них есть закон, по которому шаг в сторону — расстрел. И ни в коем случае нельзя выйти за рамки бюджетного финансирования. Поэтому они находятся в жёстких рамках, и не могут ничего потратить не так, как заложено в бюджете.
И вдруг на этих людей сваливается почти миллион. И они не знают, как с ним поступить. Оказывается, что тому закону, который заставляет все возможные работы выставлять на конкурс, в этом случае можно не подчиняться! Но они всё равно норовили наши деньги отправить по конкурсу и искать организации, которые возьмутся за наши замыслы.
Но мы-то так не могли, мы уже свой конкурс прошли. У нас уже была концепция выставки, уже запланирован художник, с которым мы будем её делать, есть готовый проект выставки. Нам нужно скорее приступать к работе!
Лишь только в конце мая мы смогли получить деньги. А на конец июля уже был запланирован финальный «Праздник фабричного гудка». Мы должны были успеть открыть уличную выставку, памятник фабричному гудку, а ещё построить выставку в доме Сакиных.
— Вам удалось уложиться в эти сроки?
— Да, удалось. Оказалось, что в сутках не двадцать четыре часа (смеётся).
Гудок, челнок и шкаф
— Почему вы назвали проект «Красноткацкий поцелуйчик»?
— Главный герой нашего проекта — это ткацкий челнок. В челноке есть дырочка, через которую пропускается нить. Во время работы станка челнок ходит туда-сюда, продевая нить между слоями поперечных ниток. И эта ниточка часто рвётся.
Ткачи, которые работали на ткацких фабриках, вынуждены были за смену заправлять огромное количество этих челноков, пропуская нить через дырочку снова и снова. И для того, чтобы делать это быстро, ткачи подносили ниточку к челноку и засасывали её: с воздухом она очень быстро проскакивала в отверстие. На что это похоже? На поцелуй. Поэтому и сам челнок прозвали поцелуйчиком.
Поэтому название нашему проекту дал челнок, который связывает порвавшуюся нить времён. Это символ, который соединяет разорванные поколения.
— С чего началась работа над проектом?
— Мы начали собирать истории, связанные с фабрикой и её работниками: устраивали встречи, ходили по домам, собирали воспоминания, фотографии и вещи.
— Кто участвовал в этой работе?
— В нашу команду входило несколько человек. Во-первых, местная учительница и краевед, которая занимается историей посёлка, а также дети, которые ходили в её исторический кружок — они стали волонтёрами проекта. Кроме того, несколько ветеранов, которые активно откликнулись на наше предложение и делились своими воспоминаниями. Также участвовали сотрудники дома культуры и читатели местной библиотеки.
В результате собралась команда из пятнадцати-двадцати человек. Периодически мы встречались и проводили совместные мероприятия. Когда началась весна, стали организовывать субботники.
— Из каких элементов состоял проект?
— Мы устраивали тематические встречи на разных площадках: в школе, в доме культуры. Создали туристический маршрут, включающий в себя посещение уличной выставки, которую мы подготовили, а также дома купцов Сакиных, в котором мы сформировали экспозицию. Кроме того, у проходной фабрики был установлен памятник фабричному гудку. А ещё мы издали путеводитель, и в течение года проводили лекторий.
— Всё эти работы были завершены к июлю?
— Да, всё это мы презентовали 28 июля 2017-го года на «Празднике фабричного гудка».
Праздник был небывалый для этих мест. Многие местные жители подходили к нам после праздника, и было ясно, что у них случился настоящий культурный шок. Они даже не представляли, что на их территории можно провести такой праздник.
У нас было представлено всё, начиная с истории ткацкой фабрики. Даже сами купцы Сакины появились на празднике — в специальной театрализованной постановке, позволившей увидеть один день из купеческой жизни.
Потом пропел заводской гудок, и наши гости вошли в советские времена расцвета фабрика, которые помнят многие жители старшего возраста. Были спеты знаменитые песни той эпохи, а на сцену приглашались ветераны, которым мы дарили подарки.
Завершением праздника стала современная концертная программа.
— Из чего состояла уличная экспозиция?
— Уличная экспозиция состояла из серии информационных щитов. Начиналась она у автобусной остановки, на которую приезжает основной поток жителей и гостей посёлка.
Там был установлен большой постер, на котором содержалась вводная информация о нашем проекте. Рассказывалось о том, как жители Ярославля добирались до посёлка сто лет назад: на чём, и сколько это занимало времени. Кроме того, на первом стенде был изображён сам купец Сакин, который пристально смотрит в сторону усадьбы Некрасова, оглядывая земли, на которых он и построит фабрику.
Надо сказать, что Сакины были очень известным купеческим семейством, и даже держали свои торговые точки в центре Москвы, рядом с богатейшими московскими фамилиями. И когда в Америке проводилась Чикагская выставка, то льно-ткацкое производство России на ней было представлено продукцией фабрики Сакиных.
С этого первого стенда начиналось путешествие по посёлку: от него гости должны были идти с к следующим стендам, которые вели в историческое ядро — на ту улицу, где находится фабрика.
— Гости шли, пользуясь путеводителями?
— Да, мы сделали путеводители, которые гости получали в день праздника у автобусной остановки. Кроме того, наши волонтёры встречали группы, шли вместе с ними и выступали в роли экскурсоводов.
В путеводителе была карта, создание которой тоже было большой работой. На ней были изображены три вида объектов: сохранившаяся историческая застройка, несохранившиеся постройки, а также стенды нашей уличной экспозиции.
— Кроме того, вы сделали экспозицию в доме купцов Сакиных?
— Да, выставка открылась в доме культуры, который находится в старом купеческом доме, в небольшой комнатке.
В этой комнате сохранился фабричный шкаф из конторы, который стал нашим главным персонажем. Мы даже поставили его на специальный пьедестал. Получилось, как в «Вишневом саде», когда Раневская говорит: «Ах шкаф, многоуважаемый шкаф!»
Теперь, когда коллеги из дома культуры проводят в этой комнате свои мероприятия, они закрывают шкаф занавесом, ставят перед ним экран, и что-то на нем показывают, проводят лекции. Получается, мы создали для дома культуры многофункциональное пространство.
Кроме того, в экспозицию входит макет дома купцов Сакиных, сделанный в театральных мастерских на основе 3D-модели, которую подготовил для нас профессиональный архитектор. В этой модели можно увидеть дом в той форме, которую он имел до революции.
Этот дом до сих пор не получил статус памятника архитектуры. И одной из задач нашего проекта было привлечь к дому внимание. У многих людей, которые посещают выставку, возникает желание увидеть его в восстановленном виде, как на макете.
— Сам дом к празднику не реставрировался?
— Нет, зато была огорожена территория, сделана клумба в остатках старого купеческого фонтана. Кроме того, местная администрация привела в порядок заброшенный пустырь, на месте которого располагался один из купеческих домов. На эту территорию обратили внимание, выкосили и вырубили всё лишнее.
— Какое участие в проектных работах приняла ткацкая фабрика?
— Сначала нам не удалось получить от руководства фабрики особой поддержки. Но со временем проект стал набирать силу, нашими инициативами заинтересовались районные власти. Ими было принято решение соединить день Ярославского района с нашим «Праздником фабричного гудка».
Тогда фабрика задумалась о том, как она будет выглядеть на фоне мероприятия районного значения, в результате чего был сделал ремонт проходной, которая долгое время не ремонтировалась.
Как раз возле этой проходной был установлен наш памятник фабричному гудку, который полностью повторяет вид настоящего гудка той эпохи.
В день праздника мы открыли памятник, приехавшее и местное руководство произнесло около него свои речи, мы включили запись фабричного гудка, и начались театрализованные действа.
— Вы сказали, что жители посёлка испытали на празднике настоящий культурный шок. Вы получили много положительных отзывов?
— Да, реакция зрителей была необыкновенная. Остались фотографии, на которых можно увидеть их реакцию: для них это было просто откровением, настоящим восторгом.
Даже сейчас, несколько лет спустя, когда я появляюсь в Красных Ткачах, местные жители подходят и спрашивают: «Когда будет новый праздник? Давайте уже!»
Ценность наследия
— Как бы вы оценили влияние вашего проекта на местное сообщество в перспективе прошедших лет?
— Сейчас мы понимаем, что изменения, которые мы на тот момент совершили, оказались не настолько судьбоносными, как нам хотелось. К сожалению, руководство территории не поддержало наши усилия.
Полностью демонтирована наша уличная экспозиция. Зимой, во время сильных морозов и ветров, пострадало несколько стендов. Мы пытались договориться с поселением о том, чтобы их отремонтировать, но понимания не встретили. Теперь уличной экспозиции больше нет.
Кроме того, мы предлагали поменять оформление центральной торговой площади, у которой начиналась наша экспозиция. Это касалось планов о дальнейшем развитии проекта. Мы подавали на продолжение в «Культурной мозаике», которая предполагает дополнительное двухлетнее финансирование проекта в том случае, если удаётся найти местных партнёров. К сожалению, не удалось.
А ещё мы обращались к поселению, чтобы они выделили полставки нашему краеведу — чтобы она могла работать с экспозицией в доме Сакиных, выйдя на обслуживание групп по какому-то графику. К сожалению, этого тоже не удалось добиться.
Иногда экскурсии все-таки проводятся. Например, когда приезжает какая-то крупная важная делегация. Но на постоянный туристический поток это пока не поставлено — не находится организационной формы.
— Получается, главная сложность, которая останавливает развитие проекта, это отсутствие партнёров в местном сообществе?
— В общем-то да. Нужна поддержка, даже административная. Мы не можем просто хозяйничать на территории. Даже для того, чтобы восстановить стенды уличной экспозиции, нам не хватает административного ресурса.
Мы создали материальные ценности: памятник, выставку, экспозицию. Но их благополучателем явилось поселение в лице дома культуры. И когда местная администрация решила демонтировать наши стенды, и на их месте сделать другие, посвящённые Дню победы, мы никак не могли на это повлиять, потому что эти стенды даже не находятся в нашей собственности.
Поэтому очень важно, какую роль занимают представители местной власти. Они помогали нам, пока мы делали проект. Но развивать его дальше, ещё на два года вперёд, они не захотели.
И я совсем не хочу их в чем-то обвинять. Я понимаю, что у них, помимо культурных инноваций, есть множество других вопросов, которые нужно решать. Но в целом есть ощущение, что администрация не заинтересована в общественных инициативах.
— Получается, проект «Красноткацкий поцелуйчик» завершён, или вы предполагаете его продолжение в той или иной форме?
— Нет, не завершён. Мы создали НКО в сфере культуры и работы с наследием — на это ушёл весь 2019-й год. Мы стали рассматривать перспективы развития проекта, но началась пандемия.
Самое главное — нам жалко надежд местных жителей. Во время проекта они воспряли, у них был большой эмоциональный подъем после праздника. Они стали ощущать себя единой общностью. На этом подъеме, если бы нас тогда поддержали, можно было взлететь.
Теперь мы этот трамплин потеряли. Но все-таки прошло не так много времени, и жители посёлка помнят о нас. Они очень переживали, когда демонтировались уличные стенды, и в первое время даже дежурили около них, охраняли.
— Что входит в ближайшие планы вашей НКО?
— Мы запланировали передвижную выставку на основе разрушенных стендов. Её можно будет развернуть, например, в Красноткацкой школе — там есть большие актовые залы. В хорошую погоду её можно будет выставить в уличном пространстве. И наши краеведы и волонтёры смогут работать по ней.
Кроме того, всегда есть надежда на то, что руководство поселения по-новому посмотрит на нашу работу. От человеческого фактора очень многое зависит.
Для нас очень важно, чтобы жители посёлка осознали ценность наследия, которое сохранилось на их территории. Чтобы они оценили этот ресурс, узнали и полюбили. А ещё задумались о том, где они живут. Ради этого мы и работаем.