Село Заозерье, ставшее прототипом места действия «Пошехонской старины»
Салтыкова-Щедрина, привлекает туристов живописными видами, аутентичным
деревенским антуражем и музейно-экскурсионными инициативами. О том, как сохранить
и преобразить село, работая с наследием, рассказывает создатель Музея купеческой
предприимчивости «Заозерские маяки» и бутик-отеля «Дом со щуками» Алёна Петухова.

Для быстрого перемещения по тексту используйте ссылки в Содержании

Бутик-отель в Заозерье.

— Алёна, как начался ваш проект?
— Я выросла в Заозерье, училась здесь в школе. После поступила в Угличский
педагогический колледж, а потом в МПГУ в Москве. Параллельно работала в Заозерье
учителем истории и обществознания в школе. И работаю до сих пор.
Знаете, в какой-то момент просто понимаешь, что твоё место, о котором ты знаешь, что
оно ценное и очень красивое, увядает, и нужно что-то с этим делать. И, по мере своих
возможностей и сил, я начала заниматься проектом в селе Заозерье.
Бутик-отель «Дом со щуками» на тот момент был только в перспективе. Я даже не думала
о том, что этот дом нужно спасать. Тем более тогда, три года назад, он еще использовался:
в нём располагалась колхозная контора.
И всё началось с того, что мы с моими друзьями собрали на краудфандинге на Planeta.ru
деньги на издание журнала «Углече Поле». Мы решили начать с журнала, затем
придумали и открыли Музей купеческой предприимчивости «Заозерские маяки». Потом
мы с братом купили дом, тот самый «Дом со щуками», которым я занимаюсь. Деньги на
него дал брат, а я стала заниматься основными делами.

Но оказалось, что такое явление было широко распространено. Просто заозерские маяки,
может быть, более изучены, и поэтому мы можем сказать, что у них, например, даже были
свои собственные названия денег. Например, морошник — это десять копеек.
Кроме того, у них была своя схема скупки холста. В основном они скупали именно холст,
оптом. А потом продавали его на соседних базарах. И в Заозерье тоже был собственный
рынок.
— Открыв музей, вы начали осваивать «Дом со щуками». Чем интересен этот дом?
— Я живу на улице Калязинской. «Дом со щуками» находится на Революционной улице.
Это как раз угол Калязинской и Революционной. И находится он на горе. Я хожу мимо
этого дома, и всё время его вижу.
И вот я хожу, и каждый год вижу, как дом рушится. Появилась идея его спасти. Ведь это
деревянный особняк, уникальный не только для села Заозерье, но и для всего Угличского
района.
Сначала я предлагала другим: купите, спасите этот дом. Предлагала своим знакомым, у
которых есть деньги и возможности. Но все мне говорили, что это не каменное здание, а
деревянное. А это значит, что оно гниёт. У него есть проблемы, и сейчас я знаю точно,
какие это проблемы. А в то время просто было очевидно, что дом развалится. И никто его
не покупал. Пришлось нам с братом это сделать.
— В каком состоянии дом теперь? На каком этапе восстановительные работы?
— Этой зимой я только получила на него документы, поскольку дом пришлось покупать
через аукцион. До этого у нас с братом были на руках ключи, но дом ещё не был в
собственности. Мы заклеивали дырки в крыше, делали минимальный ремонт.
В этом году у нас планировался полномасштабный «Том Сойер Фест», но вмешалась
пандемия. Ведь в селе, когда ты приглашаешь каких-то людей из Москвы, пусть даже они
мои знакомые, у местных жителей могут возникнуть сомнения. А вдруг кто-то из них с
коронавирусом?
Поэтому я просто позвала проверенных людей. Сосед мне помогал, из соседней деревни
знакомый, и пара моих друзей. То есть, совсем местные люди. Их было немного, и успели
они, соответственно, тоже не очень много. Не столько, сколько хотелось бы.
Что сделали? Заклеили крышу полностью, теперь она не течёт. Правда, это временный
ремонт, и в конечном счёте её надо будет перекрывать. Кроме того, открыли все пазухи, то
есть вентиляцию в фундаменте, которая была закрыта кирпичами. Откопали часть
фундамента по периметру, вынесли весь мусор, часть гипсокартона сняли с потолка и от
стен. Освободили в некоторых комнатах пол от гвоздей. Убрали старый линолеум и ДСП,
которые были прибиты к полу. Убрали территорию, выпилили кусты.
Ещё у дома было пристроено крылечко, советское, ещё семидесятых годов. Оно закрывало
часть наличника и узоры. Его мы тоже разобрали.

Планы

— Пока идёт начальный этап восстановления дома. А что планируется в результате?
Вы позиционируете «Дом со щуками» как бутик-отель. Каким он будет?
— То, что в этом доме будут жить люди, но не я, что это не мой личный дом, я понимала
сразу, когда ещё принимала решение о покупке. Потому что самой восстановить его очень
сложно. На зарплату учителя вообще нереально, мне кажется. Поэтому я сразу решила,
что там будут жить люди. Рассчитывала на инвестиции. То есть, какой-то план у меня в
голове был.
Сначала я думала, что там будет хостел: бюджетные номера для туристов с рюкзаками. Но
потом, когда я больше узнавала у людей, которые держат хостелы и гостиницы в Угличе,
поняла, что сначала нужно составить портрет людей, которые будут к нам приезжать. И
оказалось, что эти люди – это не «люди с рюкзаками». Это в первую очередь те, кто
интересуется историей.
Поскольку «Дом со щуками» — это уникальный особняк, то мы с друзьями, которые мне
помогают, решили, что внутри он должен быть таким же крутым, как и снаружи. Не
обязательно, чтобы он выстроился в купеческом стиле, не обязательно мебель должна
быть антикварной. Но хочется, чтобы это была красивая уютная гостиница с номерами,
непохожими по стилю друг на друга. И ориентировались мы на пример маленьких
европейских отелей, которые тоже устроены там в исторических зданиях. Вот что такое
бутик-отель в моём понимании.
Местное сообщество и гости Заозерья.
— Туристы, приезжающие в Заозерье сегодня — кто они? В одном вашем интервью
сказано, что вы рассчитываете на туристов российских, а приезжают пока больше
иностранцы.
— Есть две группы туристов. Во-первых, это «одиночки», которые узнают про Заозерье в
социальных сетях. Мой телефон есть в группе «Вконтакте», и в «Яндекс.Картах» на
домике, в котором находится музей, тоже указан мой телефон. Поэтому чаще всего такие
туристы связываются напрямую со мной. И в основном это люди, которые так или иначе
связаны с культурой. Например, экскурсоводы, которые имеют в планах завозить к нам
туристические группы.
Кстати, недавно к нам приезжали люди, которые, как они сказали, занимаются неким
исследованием. Их позвал человек, чья дача находится неподалёку отсюда, в Тверской
области. И он позвал в Заозерье своих друзей из Улан-Удэ.
Так вот, они мне сказали, что у них самих чувства малой родины нет вообще. Не знаю, по
какой причине. А в средней полосе они чувствуют, что заставляет людей возвращаться на
родину и чем-то заниматься здесь. Это какая-то тяга людей к месту, где они родились.
И они провели своё исследование, и сказали, что в Заозерье эта тяга чувствуется, а вот в
Ростове Великом не очень, например. И, если честно, я согласилась с ними. Потому что в
Ростове не чувствуешь себя особенно уютно.

И есть вторая группа людей, посещающих в Заозерье: это туристы, приезжающие
большими группами на автобусах, человек по сорок. Например, краеведы, которые со всей
Ярославской области один раз приезжали к нам таким образом.
Бывают группы с угличскими экскурсоводами, которые набирает их туристический
информационный центр. Их мало, и, если честно, всегда их приезд немного сумбурный.
Потому что людям хочется рассказать больше, а некоторые и правда хотят узнать больше,
но когда идёт поток — это всегда дезориентация какая-то. Потому что нужно заниматься
логистикой больше, чем рассказывать про историю села.
— А иностранные гости?
Да, что касается иностранцев. Одного из них, наверное, иностранцем назвать нельзя: у
него корни заозерские. Сам он из Питера, и у него просто двойное гражданство: русское и
американское. Он преподаёт физику и математику в университете в Беркли. И однажды он
приехал, вернее, сначала написал мне «Вконтакте», что вот я такой-то, Решитихин
Николай Юрьевич 1 , и у меня родственники из Заозерья.
Бабушка Николая Юрьевича всё время ему рассказывала про Заозерье, и он думал, что это
какие-то бабушкины сказки. Словно это выдуманная бабушкой сторона, и она
рассказывает вымышленные истории. А потом, когда он взрослым стал, то понял, что
Заозерье существует, и очень захотел к нам приехать. Мы поддерживаем с ним связь. Он
нашёл здесь свой родовой дом, и даже хочет купить его. Но его, в общем-то, сложно
назвать иностранцем.
Также к нам приезжал Саймон Мюррей из National Trust. Его пригласили русские
чиновники, чтобы он научил, как сохранять наследие. И Заозерье вошло в его маршрут. Я
ему показывала село, и «Дом со щуками» тоже.
Однажды приезжал французский travel-фотограф со своей подругой-кореянкой. Они были
у нас в рамках угличского фотофестиваля.
И так получилось, что все иностранные гости, которых я назвала, проходили у нас
одинаковые развлечения. Это баня на берегу реки с видом на храм, экскурсия и музей.
Надеюсь, для них это было запоминающимся приключением.
— Экскурсия, о которой вы сказали — это обзорная экскурсия по селу, или по
вашему музею?
— У нас есть две. Обзорная по Заозерью, в которой мы проработали выгодный маршрут
по местам, где сохранились старые дома. В нем охватывается большинство аспектов
заозерской истории. И вторая экскурсия по музею, да.
— А кто проводит эти экскурсии?
— Либо я, либо местная краевед Татьяна Анатольевна Волкова.

1 Николай Юрьевич Решетихин — физик-теоретик и математик, доктор физико-математических
наук, профессор математики в Калифорнийском университете в Беркли.

Команда

— А много ли краеведов, которые занимаются Заозерьем помимо вас с Татьяной
Анатольевной?
Вначале нас было мало, но сейчас довольно много людей занимаются краеведением.
Например, мой сосед, Сергей Александрович Утенков, дачник из Москвы. Я его знаю с
детства. Он обожает историю Заозерья, и написал две «Книги памяти». Причем расходы
на поездки к родственникам людей, о которых он писал, ему, естественно, никто не
возместил. Только какую-то часть расходов возместила администрация. То есть это такой
энтузиаст.
Вместе со мной изданием журнала «Углече Поле» занимался другой местный краевед,
Сергей Иванович Антипаев. Он работал в Угличе в полиции. Сейчас ушёл с работы, живет
в Заозерье, в своем родовом доме, и занимается в основном историей Великой
Отечественной войны. И он, вместе со мной, когда-то стал инициатором издания журнала.
Уже упомянутая Татьяна Анатольевна Волкова занималась историей села, когда работала в
школе, преподавала историю. Сейчас она больше занимается историей своей семьи. Как
она сказала, обидно, что про разных купцов и кузнецов всё время узнавала, а про свою
семью так ничего и не узнала. Сейчас она занимается этим.
И вот все мы вместе, Утенков, Антипаев, Волкова и я, писали статьи для нашего журнала
«Углече Поле».
Кроме того, есть люди, которые с краеведением напрямую не связаны, но помогали и
помогают в нашей работе. Например, моя подруга и соратница Марина Корвякова, чьи
корни тоже связаны с селом. Она занимается мастер-классами, делает куклы из тряпочек.
Декупаж, валяние. Интерактивом занимается, в общем.
Еще могу назвать Андрея, дачника из Москвы. Он работает продюсером, но большую
часть времени, когда у него есть возможность, проводит с семьёй в Заозерье. И он
выкупил огромную территорию возле своего дома, сделал два пруда, заселил их чёрными
карпами и другими рыбами, завёл голландских коз, и нанял человека, который за ними
ухаживает.
Что он хочет с этим сделать? Во-первых, построить вольеры, чтобы приходили туристы и
смотрели на животных. То есть, у нас появляется агротуризм, новая отрасль. А из молока,
которое козы дают, он будет делать сыр. Надеюсь, его планы будут реализованы в
ближайшем будущем.
«Осколки» и маяки.
— Получается, что за время вашей работы в селе сформировалась целая среда
неравнодушных к судьбе Заозерья людей. А в каком году вы начали работу над
проектом?
В 2016-м мы издали журнал «Углече Поле». В 2018-м открылся музей. Сейчас я больше
занимаюсь «Домом со щуками». Музей тоже развивается, но я не хочу брать всё на себя. У
меня теперь только гостиница, а музеем больше занимается Марина Корвякова, которая
проводит мастер-классы. Она сейчас живёт в Москве, да и большинство нашего населения

— дачники. Поэтому основная активность приходится на летний период. И мне бы
хотелось, чтобы кто-то занимался музеем уже больше. Чтобы я потихонечку уже музеем
не занималась. Хотя недавно возникла одна идея.
Музей наш находится в огромном двухэтажном здании, и занимает три комнаты в нём.
Вернее, четыре комнаты, если учитывать фонды. И со следующего года мы хотим сделать
ещё одно выставочное пространство, на первом этаже, чтобы людям было удобно. Сейчас
не очень удобно подниматься на второй этаж по лестнице, которая, к тому же, уже стала
«антикварной», с плохими ступеньками.
И мы хотим подготовить помещение, которое есть на первом этаже, и поговорить с
Антоном Лагутиным, с Лабораторией музейного проектирования. Хотим доверить
концепцию профессионалам. Потому что хочется, чтобы в Заозерье появилось такое
выставочное пространство, которого нет даже в Угличе. Тем более, что помещение наше
позволяет.
Название мы уже придумали: музей «Осколки». И мы хотим сделать музей о том, как люди
держат вещи: они могли бы их выбросить, но они почему-то оставили их у себя дома до
поры до времени. Когда, например, появится музей, они смогут отдать эти вещи на благое
дело, а не просто выбросить. А выбросить они не могут видимо потому, что это какая-то
незримая связь с предками.
Есть, конечно, люди, которые выбрасывают вещи. Но это люди, которые приезжают не в
свои родовые дома, а просто покупают дачу в Заозерье. И им не важно, кто этими вещами
пользовался до них. Но в основном в Заозерье все дачники приезжают в свои родовые
дома, и им жалко выкидывать вещи, которыми пользовались их предки. Они хранят их
даже в самом плохом виде. В этих предметах заключается ценность. И я хочу объяснить
эту идею, и, поговорив с Лабораторией музейного проектирования, сделать ещё одно
выставочное пространство.
— А как устроен уже существующий Музей купеческой предприимчивости? Те
самые три комнаты в двухэтажном здании, о которых вы сказали — что в них?
— Экскурсия начинается с того, что мы заходим на второй этаж. И там есть пространство,
в котором размещены наличники. Часть из них нам отдали, а часть мы даже со свалки
принесли. И мы решили повесить эти наличники в интерьере и использовать их как рамы
для маленьких экспозиций. Например, есть экспозиция, посвященная нашим кузнецам, и в
этих наличниках висит ковка. Кроме того, у нас был развит льняной промысел, поэтому
там есть салфетки вышитые, кусочки льна. И всё это находится в коридоре.
Затем есть комната, которую мы называем «Изба маяка». Интерьер там такой, как в
крестьянском доме. На самом деле маяки были крестьянами, хотя и занимались торговлей.
Но в быту нельзя было отличить дом крестьянина от дома маяка. Но мы нашли настоящего
маяка, родственника одного моего знакомого, и он нам дал фотографии. И историю с
маяками мы связываем с реальным маяком, который жил здесь.
Ещё у нас есть комната с прихожей, в которой организовано бытовое пространство с
кухней. Она перетекает в другую комнату, где стоит круглый стол с венскими стульями и
богатым убранством. Висит несколько зеркал, шторы красивые. Много фарфора

кузнецовского. В общем, богатая комната. В ней мы попытались восстановить купеческий
интерьер.
И ещё есть огромный зал, где стоят буфеты. Мы используем их как функциональные: там
хранятся тарелки, чашки. И мы угощаем наших гостей чаем. Там же расположена
сувенирная лавка и чайная. Звучит дореволюционная музыка, романсы, пока люди пьют
чай. И в этом зале мы проводим мастер-классы.
Портрет писателя и фото заозерцев.
— Заозерье связано с именем Салтыкова-Щедрина. Входит ли его образ в концепцию
проекта?
— Как я уже говорила, мне не хотелось бы заниматься всеми делами сразу. Мне приятно,
что есть люди, которые занимаются разными вещами: мой сосед Андрей, скажем,
собирается развивать агротуризм, другой мой сосед разрабатывает тему военной истории.
Музеем сейчас, надеюсь, будет заниматься Марина, я переключусь на «Дом со щуками». А
Салтыковым-Щедриным, как я думала, будет заниматься библиотекарь, которая работает в
нашей сельской библиотеке.
Когда-то для библиотеки местная администрация сделала портрет Салтыкова-Щедрина.
Когда мы снимали фильм «Сказ про Заозерье торговое, про маяков, да купечество
фартовое», я попросила свою знакомую художницу Иру нарисовать нам заставки для этого
фильма, изображающие эпизод из «Господ Головлёвых», в котором мама писателя
покупает Заозерье. И я тоже подарила в библиотеку получившиеся картины. Библиотекарь
их развесила по стенам. Но как таковой экспозиции, посвященной Салтыкову-Щедрину и
его пребыванию в Заозерье, не возникло. Исследованием этого никто пока не занимается.
Я периодически об этом вспоминаю, говорю с библиотекой. Но пока что есть только
картины и портрет Салтыкова-Щедрина.
— Салтыков-Щедрин еще ждёт своих исследователей.
— Да. Но когда мы с экскурсией идём к «Дому со щуками», то идём по Калязинской, и я,
конечно, упоминаю, что в «Пошехонской старине» есть глава «Заболотье». И это именно
Заозерье, поскольку Заозерье находится как за озером, так и за болотом. Только такие
вещи говорю. Но экспозиции пока нет.
Перспективы и сложности.
— Как складываются ваши отношения с местной администрацией?
— Администрация считает, что Заозерье нужно развивать, ведь это промежуточный пункт
на пути из Переславля в Углич. Но проблема в том, что у нас здесь нет дороги. Часть
дороги, ведущей к селу, просто ужасная. В следующем году планируется капитальный
ремонт. В частности потому, что нужно развивать туризм в Заозерье.
— Как к вашей деятельности относятся местные жители? Чувствуете ли вы их
понимание и поддержку? Есть ли негативная реакция, что-то вроде: «Зачем вы к нам
в село привозите чужих людей?»

— Нет, в этом плане всё хорошо. Когда-то вначале, когда к нам приезжали первые большие
группы, человек по сорок, по селу стоял шум: «Вот, приехали к нам!» Но, думаю, это
скорее интерес какой-то проявлялся.
Тем более, Заозерье — это где-то двести пятьдесят человек местных жителей. Летом
население увеличивается до семисот за счет дачников. То есть, к разным приезжающим
людям местные привыкли.
А однажды приехали фотографы, в рамках фотофестиваля. Человек двадцать пять,
наверное, было. И мы прошли по ключевым улицам, но фотографов же невозможно
удержать: они могут ходить рядом, а могут и не ходить. И вот, на следующий день учителя
говорят, что «выхожу в огород, а там люди с фотоаппаратами».
И вроде бы нормально это было воспринято. Потому, кроме прочего, они же фотографии
публикуют. И заозерцы видят себя. Видят, какие они. Получаются очень красивые снимки
людей. И так посмотреть на себя со стороны — это ведь удивительно. Так что, я думаю,
люди уже привыкли к приезжающим, и некоторым это даже нравится.
— В одном из ваших интервью есть слова о том, что цель проекта в Заозерье
«простая и глобальная: хотелось бы вернуть в село молодёжь». Вы занимаетесь
проектом с 2016-го года. Как вы оцениваете перспективы достижения этой цели
исходя из опыта прошедших лет?
— Тогда, когда я говорила эти слова, я была более наивной, чем сейчас. Потому что в селе
в первую очередь нужна работа. Я многих спрашиваю об этом, и люди часто мне говорят:
они бы вернулись в село, если бы в нём можно было работать.
Например, мой брат с женой. У них высшее образование: брат инженер, а жена — тренер
по шорт-треку. Они могли бы приехать и жить в Заозерье. И многие его друзья тоже
вернулись бы в село. Но получилось так, что все они получали образование после школы в
городах, и после оставались там.
Поэтому нужна работа и школа. В школе в этом году тридцать восемь человек. На
следующий год, наверное, будет тридцать четыре человека. Это значит, что десятого и
одиннадцатого классов, скорее всего, не будет. Или в десятом классе будет один человек.
Поэтому школа будет малокомплектная. И в этом плане перспектив очень мало.
Нужен какой-то огромный толчок, огромный шаг. Например, если бы пришёл какой-
нибудь предприниматель. Ходят слухи, что у нас откроется ферма. На это надежда.
«Дом со щуками» на следующий год точно не откроется. А когда откроется, это будет
четыре-пять рабочих места. То есть, в целом нужно какое-то производство, я думаю.
Чтобы молодёжь приезжала.
— Давайте попробуем представить идеальный сценарий реализации проекта. Каким
вы видите будущее Заозерья, если удастся воплотить все замыслы?
— Это будет несколько выставочных пространств. В здании почты, например, будет музей
«Заозерские письма». Музей купеческой предприимчивости «Заозерские маяки» будет,
помимо прочего, местом для краеведческих встреч, потому что помещение позволяет

принимать очень много гостей. Плюс выставочное пространство на первом этаже, новый
музей «Осколки». В соседней комнатке на первом этаже будет полноценный магазин
сувениров.
Кроме этого, на краю села — несколько прудов, возле которых Андрей запустит
производство домашних сыров. И животные, которых можно будет кормить и, возможно,
гладить. То есть, возникнет экозона с животными и домашними сырами.
Там же у Андрея будет гостиница в виде мельницы, которую он обещал сделать. Там как
раз улица Мельничная, на которой когда-то стояла ветряная мельница. Андрей сначала
хотел сделать сарай в виде мельницы, но пошёл дальше, и решил сделать гостиницу.
Кроме того, будет зал воинской славы, а по соседству выставка, посвященная Салтыкову-
Щедрину. И там же туристическо-информационный центр.
Будет, конечно, и «Дом со щуками», как я могла про него забыть (смеется). А по соседству
двухэтажное каменное здание — дом купца Орехова.
Кстати, в работе над «Домом со щуками» мне помогает архитектор Стас Таранов,
замечательный человек. Он делает дизайн-проект будущего бутик-отеля. Со своими
студентами он взялся нарисовать отель в одной концепции с домом купца Орехова.
Предполагается, что это будет кластер: две гостиницы, ресторан на первом этаже
купеческого дома, а также баня, сад и парковка.

И еще один домик напротив красильно-кожевенного завода, на другом конце села. Это дом
Решитихина, который мне разрешили использовать либо для размещения гостей, либо как
выставочное пространство. Возможно, что и там будет музей — посвященный
кожевенному заводу.