Нам всегда хотелось что-то сделать интересное в родном городе, мы присматривались и не понимали, что же тут можно сделать этакое, чтобы нас вдохновляло и было бы хорошо для города. Такими мыслями мы жили, наверное, 7 лет, и потом случайно я познакомилась с маркетологами территории, которые говорили, что они изучали Торжок, и выяснили, что Торжок и туризм — это прямо то, что надо.
Для быстрого перемещения по тексту используйте ссылки в Содержании
Идея
— Татьяна, расскажите, пожулуйста, как пришли к этому проекту, почему стали им заниматься?
ТАТЬЯНА СОКОЛОВА. Я сама родом из Торжка, здесь родилась и выросла, закончила школу и, как все успешные школьники, уехала в Санкт-Петербург, проучилась там в университете. Потом переехала в Москву, и вот уже 20 лет я — московский предприниматель. Муж мой тоже из Торжка, мы вместе в школе учились. И нам всегда хотелось что-то сделать интересное в родном городе, мы присматривались и не понимали, что же тут можно сделать этакое, чтобы нас вдохновляло и было бы хорошо для города. Такими мыслями мы жили, наверное, 7 лет, и потом случайно я познакомилась с маркетологами территории, которые говорили, что они изучали Торжок, и выяснили, что Торжок и туризм — это прямо то, что надо.
Эта мысль нам понравилась, потому что Торжок — хоть и тысячелетний город с восьмью метрами накопленного культурного слоя, там всё равно было очень много заводов, он всегда был и сейчас остаётся промышленным городом. Его историческая подоплёка никем не культивировалась, никак не рассказывалась, в школе нам об этом никогда ничего не говорили. Был только Музей Пушкина и всё.
С 2015 года мы начали этой мыслью жить, начали изучать город и поняли, что, действительно, он обалденный, он сумасшедший. Мы прошли все храмы, все известные места, потому что в советское время (время нашего детства) в храмах Торжка были заводы, спорткомплексы, склады, т.е. они использовались под какие-то утилитарные хозяйственные вещи, в Большом Борисоглебском монастыре была тюрьма, и только в 90-х годах прошлого века и в начале нынешнего эти здания были переданы религиозных организаций и учреждений культуры. Поэтому, когда мы прошли по городу, мы реально увидели Торжок, который не видели, когда здесь росли.
История развития Торжка через туризм нас поглотила. Мы предприниматели, а это означает, что ты во всём видишь шаг к развитию. Если ты сейчас что-то делаешь, то что ты будешь делать завтра? Куда движется будущее, как встретить это будущее через свою деятельность, которая будет в этом будущем востребована? Плюс образование в бизнес-школе «Сколково» очень сильно повлияло. «Сколково» — это вообще родоначальник того, что я стала заниматься Торжком. Если бы не образование и не мышление оттуда, то мне бы хватило своего бизнеса. Ценностный ряд, поменявшийся благодаря школе, очень сильно нас «сподвиг» этой деятельностью заниматься.
Реализация проекта
— С чего вы начали реализацию проекта? Какие предприняли первые шаги?
ТАТЬЯНА. Сначала, в 2015 году, я стала изучать, кто приезжает в Торжок, какие это туристы, анализировать ситуацию, и поняла, что туристов привозили в Торжок большими автобусами, и их не так много. Они приезжали в центр — посмотрят, потопчут, оставят мусор и уезжают. Даже музеи редко кто-то посещал и совсем редко кто-то оставался, чтобы поесть, потому что в Торжке было очень мало заведений питания, их до сих пор недостаточно. Экономике города от такого туризма вообще никакой пользы.
Я предприниматель, я везде хочу видеть экономическую самодостаточность, хочу, чтобы экономика следовала за любой деятельностью, потому что это нормально. Потому что так мыслили наши промышленники и предприниматели — Рябушинские, Морозовы, Бахрушины…Там это всё было с хорошей думкой, с хорошей экономической подоплёкой, нацеленой на развитие, а не просто на зарабатывание денег в лёгкой перспективе. У них было сложное и правильное мышление. И мы с таким же мышлением стали смотреть, каким же заниматься туризмом.
Стала разговаривать с московскими туроператорами, они говорили: «А чего ваш Торжок, город на 3 часа, нечего там делать». Но мы-то видим наш город другим. И я стала больше общаться с археологами, с архитекторами, с искусствоведами с нашими и не с нашими. И поняла, что раньше вообще в Торжке очень часто проводились конференции, тут накопленных знаний такого плана очень много, но всё равно их нельзя вываливать сразу на голову туристам. Их надо как-то переводить на научно-популярный язык и какими-то удобоваримыми, интересными дозами туристам выдавать.
По этому пути мы и пошли. Мы стали брать какую-то одну тему, например, «Дворянские усадьбы по Торжку и окрестностям», искать хороших гидов, которые это могут рассказать, составлять программу на свой лад, под свой вкус и свой фильтр. И стали собирать небольшие группы по 18 человек, микроавтобус. Потому что я проанализировала целевую аудиторию с точки зрения маркетинга: автобусный туризм — это люди, которые ищут самые дешёвые туры. Нас они не интересовали сразу, я хотела найти туристов, которые «средний плюс» и по кошельку, и по сознанию, которые объездили весь мир, но не были, допустим, в Торжке. Их привлечёт только качественная программа, качественный контент, сервис, малый масштаб участия, там ещё много разных фишек и нюансов.
И мы стали в 2016 году запускать первые путешествия, раскачивать ситуацию. Желающих сначала было немного: за первый год мы привезли всего 10 групп. Подход был такой: мы брали какую-то тему, на неё нанизывали места, людей, встречи, интересные рассказы, составляли программу под эту тему. Мы составили маршруты по археологической теме — «Тысячелетний Торжок». Мы старались выискивать интересные крупицы, которые составляли вехи истории Торжка. И таким образом мы работали-работали и в 2017 году у нас уже было 20 групп за год, в 2018 — 33 группы.
Потом мы сказали: «Ого, вокруг есть ещё другие города-друзья, города-соседи: Старица, Вышний Волочёк». И дальше мы пошли по этому же пути: мы притягивали людей, живущих в этих городах, чьи ценности, совпадают с нашими, людей, которые хотят, чтобы их место развивалось с качественной точки зрения, с хорошим контентом, с правильной подачей. Которые нацелены на длинную перспективу, а не на сиюминутную. Мы хотели чтобы люди, которые встречали и сопровождали наши группы, были бы людьми глубокими, неповерхностными, не просто выучившими текст. Объяснить, каким образом мы ищем амбассадоров в этих городах, очень сложно, потому что ты просто живешь жизнь, о чём-то мечтаешь, идёшь по жизни, знакомишься, придумываешь стратегию, тебе какие-то люди пишут, кто-то с кем-то кого-то знакомит.
— А если обобщить этот опыт запуска туристического проекта как дидактический материал для других, не могли бы вы повторить, в чём заключаются главные шаги? Вот, делай раз, делай два, делай три, можно как-то выделить?
ТАТЬЯНА. Первое — исследовательская часть. Должно быть доскональное исследование, выявление и акцентирование важных вещей о том, что ты исследуешь, о чём ты хочешь людям рассказать. Надо очень сильно прочесать информацию о том месте, которое ты хочешь ставить во главу своего продвижения. У нас сначала это был Торжок, потом это стал просто любой малый город, потому что мы позиционируем проект как путешествия в малые города. Чтобы что-то предлагать, ты должен это очень хорошо изучить, изучить именно его даже какие-то отличительные стороны. Например, чем тот же Кашин отличается от Калязина. Что там такого происходило, ччто сделало эти близкорасположенные города такими разными.
Второе — это открытая коммуникация, когда ты начинаешь об этом миру рассказывать и смотришь, как он реагирует и на что положительно, а на что отрицательно, какие есть зажимы, где надо по-другому сделать. Это умение тестировать на публике свои мысли: какая-то мысль отзывается у всех или какая-то мысль — твоя личная, сиди её сам, один думай, не мешай другим людям жить. Потому что какие-то темы заходят лучше, какие-то хуже — постоянный эксперимент. У нас были идеи, которые, мы думали, хорошо пойдут, но получалось наоборот.
Третье — подбор команды. Я считаю здесь очень важным уметь работать с сильными. Не быть самым умным человеком в этой комнате, а уметь кооперироваться с сильными людьми на разных территориях и строить с ними сотрудничество. Я считаю, что тот, кто может кооперироваться с сильными, он создаёт концерны. Это непростая тема. Ты должен быть сам сильным и гибким, должен уметь признавать свои ошибки, это прямо вопрос твоего личного видения, твоего развития, наверное. То есть если остановиться на трёх пунктах, то это вот эти: первое — исследование, второе — уметь тестировать свои гипотезы на публике и не бояться негативной реакции, уметь с ней работать, и третье — команда.
— Довольно сложно представить себе, что в вашей деятельности может вызвать негативную реакцию в обществе. Не могли бы вы привести пример?
ТАТЬЯНА. Я могу рассказать про такой неудачный момент. В Тверской области очень сильно развито охотхозяйство, большие лесные угодья, у нас очень много охотников. Охотхозяйства ведут очень любопытную деятельность: они животных не только убивают, они на самом деле, их спасают. Охотники засевают лесные поля, они отстреливают волков, когда их много, они подкармливают животных, они ставят кормушки, куда засыпают зерно, кукурузу. По сути охотники кормят лесных животных и спасают популяцию, в том числе волков. Отстреливают они только какую-то мизерную часть. И мне показалось, что эта деятельность безумно интересна, потому что люди, работающие в охотхозяйствах — это прежде спасатели леса. И мы подумали делать экспедиции с охотной частью. Мы не стали делать сразу программы, а сделали только тестовые посты об этом. И что бы вы думали? Нас чуть не захейтили «зелёные», потому для них что всё равно охотник — это убийца, это плохо, и часть, где они действительно огромную работу проделывают по спасению лесов и их обитателей, она их в глазах «зелёных» не оправдывает. Охотхозяйства отчитываются перед Министерством природопользования: сколько они лесов засеяли, сколько они лесных территорий, чтобы не было пожаров, каково поголовье диких животных и т.д. Но никто не считает охотников положительными героями. И мы словили этот хейт, бросили эту тему, не стали этим заниматься, не стали больше раздражать общество.
— Скажите, кто ещё участвует в реализации проекта сейчас, кроме вас и вашего мужа? И кто ещё вам помогает? Все ли позиции прикрыты вашими людьми?
ТАТЬЯНА. Муж мой больше сейчас занимается гостиницей-рестораном. На экспедициях работает наша основная команда — это пул историков, краеведов, организаторов, журналистов Тверского региона. Команда экспедиций в Торжок разделена на два ядра: первая часть — те, кто встречается с гостями оффлайн, кто принимает, общается, коммуницирует, благодаря кому мы выстраиваем какие-то программы, раскрываем какие-то вещи, придумываем какие-то новые. Это такие «лица» экспедиции, с которыми происходит коммуникация в процессе путешествия. Это, естественно, только жители только тех городов, в которые мы приезжаем. Вторая часть — бэк-офис. Он очень сильный, очень мощный у нас тоже. Это маркетологи, редакторы, это менеджеры, которые переписываются с туристами, потому что объём переписки огромен. Есть менеджеры, которые ведут определенные города, им поступают запросы, они отвечают за регистрацию. В общем организационная модель приличная в «Экспедициях в Торжок».
Бэк-офисная часть вся московская: сильные маркетологи, сильный редакторы, они все филологи с головой. Но есть и студенты, которые выполняют не ключевые функции. Сейчас мы планируем больше в соцсетях размещать лонгридов, не только маркетинговые посты, чтобы люди, которые их прочитают, необязательно должны будут ехать по этим маршрутам с нами, чтобы они могли поехать самостотельно. Наша задача заключается в том, чтобы люди в принципе стали больше путешествовать, менять отношение к нашей глубинке, к нашему региону, к малой Родине, к малым городам. У нас цель гораздо больше, чем просто заработать на этом. Конечно, мы зарабатываем уже, хотя первые 3 года проект был нерентабельным. Потом мы накопили какие-то компетенции, видение, понимание, как надо действовать, чтобы проект был экономически состоятельным. Поэтому бэк-офис у нас очень мощный, я в нём занимаю позицию визионера, предпринимателя, отчасти организатора. Отчасти, поскольку всё-таки организаторами выступают мои помощники. Функция технолога тоже на мне: я пропускаю все программы через свой личный фильтр.
— Как появилось название проекта? Почему именно экспедиция?
ТАТЬЯНА. Это слово мы заимствовали у наших археологов, они называют каждую свою работу, связанную с раскопками, экспедицией. Почему они так называют? Потому что они не знают, что найдут. Хотя они, в принципе, предполагают, что, если это центр Твери, улица такая-то, такая-то, что в каком-то веке был такой-то храм, у этого храма был погост, скорее всего, они найдут костяки. Но не всегда. Вот, например, они так поехали копать в Торопец, были безумно счастливы, что они едут копать Торопец, копали-копали и ничего там не нашли. Потом, когда они стали анализировать, почему же они там ничего не нашли, они увидели и проанализировали архивные документы: в этом месте, оказывается, было болото. Только потом оно осушилось, и потом там стали жить. То есть, соответственно, в болоте найти что-то изначально нельзя. Всё равно такой элемент исследования присутствует.
Мы не хотели брать в наши программы только известные места, потому что обычный турист может посетить их и сам. Например, если вы едете в Рязань, как не посетить Рязанский Кремль? Никак. Мы известные места берём, но помимо них мы берём те, которые индивидуальный турист сам не посетит. Потому что эти места надо готовить к встрече, надо людей готовить к этой встрече, надо выстраивать содержательную часть этой встречи. Это прямо такая подготовка-подготовка. И её мы можем делать, так как мы увлечены, мы понимаем, как это делать, мы знаем, что там главное, что там второстепенное, а простой турист этого не сделает, хотя бы потому что это место закрыто в обычное время. Поэтому получается некая туристическая экспедиция. Это, конечно, «лайтовое» исследование, но некий смысловой контур у этого в тоже есть.
Отзывы это подтверждают: люди действительно для себя открывают новое, они исследуют и берут от наших «экспедиций» то, что при самостоятельном посещении никогда бы не взяли. На 50-60% нашу программу можно взять самостоятельно, но никак не 100. И ещё обратная связь от туристов такая: даже если они едут по нашим маршрутам сами, то они тратят денег в два раза больше, чем с нами. Оказывается, мы можем сделать такую экономическую сборку, которая тоже притягательнее, чем индивидуальный туризм.
Культурные ресурсы
— На какие базовые культурные ресурсы, вы изначально опирались? Какие использовали в PR-акциях?
ТАТЬЯНА. Изначально мы опирались на любовь к городу. Торжок — не город монобренда, Торжок — эклектика. То есть тут есть и Борисоглебский монастырь, исток нашей колыбели христианства — Киево-Печерской лавры, так как старше её. Потом это и золотное шитьё, и наш архитектор Николай Львов (Николай Александрович Львов (1753-1804), родился в имении Никольское-Черенчицы близ Торжка, архитектор-палладианец, график, историк, ботаник и садовод, геолог, поэт, драматург, переводчик, музыкант – ред.), и усадебная тема, и Пушкинская — тоже сильная. Торжок многогранен. И вот на этой многогранности надо делать его позиционирование. Мы изначально делали ставку на это многоголосие. Торжок — это место, через которое проходят разные смысловые линии, и эти линии мы стали вытаскивать, рассказывать и показывать.
Первые два года мы возили только в Торжок, и были вынуждены искать разные вкусности, интересности в Торжке всё больше и больше. Поэтому, если золотое шитьё, то это и фабрика, и училище золотошвей, и находки, которые есть в училище, это история золотошвей с наличием советских тем. И необходим просмотр этого всего не скороговоркой, а внимательное рассмотрение каждого элемента, о котором мы говорим.
Ну и пожарская котлета! Чувствуете, сколько с Торжком всего связано? И когда я стала знакомиться с другими городами, то уже эмпирически поняла, что Торжок — он мощнее, больше. Он в себе накопил гораздо больше жизненных историй, событий, брендов, чем какой-либо другой город. Конечно, другие города тоже прекрасны. Но, вместе с тем, наша шкатулка пополнее.
— Пожарская котлета даже в сознании обывателей никак не привязана к Торжку. Как-то вы пытаетесь монополизировать, присвоить этот бренд?
ТАТЬЯНА. Любое развитие территории — это длительный процесс. Сейчас больше и больше в Торжок приезжают за пожарскими котлетами, сейчас у нас свой ресторан. Мы пропагандируем эти котлеты. И вместе с тем, что да, люди не знают, что Торжок и пожарские котлеты идут по истории вместе, но с другой стороны, это наше ключевое преимущество: когда люди об этом узнают, они очень удивляются, им хочется ещё больше об этом узнать. Потому что когда новость знают все, это уже не новость, она скучна. А тут получается некая такая интрига: «Да, неужели? Оказывается ого-го!» А жизнь так устроена, что если ты начинаешь чем-то интересоваться, ещё и деятельность разворачивать туда, то она даёт тебе какие-то встречи, дарит какие-то подарки.
Например, такой подарок у нас появился в 2019 году, наша команда проводила фестиваль «У Пожарского в Торжке», и к нам приехал ведущий передачи «Еда живая и мёртвая» Сергей Малозёмов (НТВ). Он приехал, потому что он снимал передачу о пожарской котлете под таким ракурсом: он исследовал слово «котлетэ». Что такое «котлетэ» как гастрономическое явление? Раньше так называлось просто мясо на кости. Он начинал снимать эту передачу в ресторане «Матрёшка» в Париже и потом он плавно перетекал в Торжок, с его архивными подтверждениями, историческиеми справками о том, что Дарья Пожарская и её отец, Евдоким Пожарский — первые, кто стал называть котлетой рубленое мясо. Произошёл качественный переход от понятия «котлетэ» к русской котлете, от мяса на кости к рубленому мясу. И он вообще Сергей Малозёмов нам сказал, что именно Торжок может заявлять о том, что это город-новатор гастрономии, потому что он изобрёл рубленую котлету. Понимаете, какие, действительно, очень крутые находки. Я пока туристам про них говорю, в нашем круге, в наших экспедициях, но я думаю, что настанет момент, когда мы об этом шире скажем, ярче, громче.
Команда
— Когда вы начинали с вашей командой, у вас в голове была некая идеальная концепция того, к чему надо прийти? И менялась ли она с годами?
ТАТЬЯНА. Этот образ будущего до сих пор у меня есть, и я знаю, что я к нему не пришла. Он не меняется, он остаётся в далёком обозримом будущем таким же, как я вижу его сейчас, просто какие-то детали прорисовываются ярче. Я, например, поставила себе задачу и вижу, что туризм — это градообразующая отрасль Торжка. Переставляете, как это ещё далеко даже от сегодняшнего дня?
— В связи с этим очень важно, как вас воспринимают на месте, как складываются отношения с местными сообществами и традиционными культурными институциями: краеведами, с музеем, с библиотекой? Как вы вписывались в уже сложившиеся конструкции, с кем получилось сотрудничество, с кем, может быть, нет?
ТАТЬЯНА. Люди разные, и это разнолюдие влияет на отношение к тому, чем ты занимаешься, как ты это преподносишь: с кем-то это резонирует — ты легко находишь общий язык, с кем-то не резонирует — хуже находишь общий язык.
Самая главная большая проблема, с которой я лично столкнулась на месте — ревность. Люди очень сильно ревнуют: к риторике, к мыслям, к деятельности, к тому, что почему-то ты этим занимаешься, а кто-то этим не занимается, либо не додумался заниматься, либо у него так не получается. Это самая большая для меня проблема здесь. Я сначала расстраивалась, потом перестала обращать на это внимание. Очень важно людей не перегибать, не заставлять думать по-другому, они должны эволюционировать в своём понимании, отношении, поэтому я к этому сейчас отношусь намного проще.
По началу мне было легко, все поддерживали, всё было замечательно, потом наступил этап, когда стало очень тяжело, спустя года три, потому что все стали сопротивляться, стали подмечать плохие стороны в том, что мы делали, какой-то злой умысел. Стали противопоставлять какие-то другие идеологии непонятные. Я в начале пыталась кого-то переубедить в чем-то, потом перестала пытаться, успоколась, занялась своим делом, и потом как-то акцент на это пропал, и стало неинтересно переубеждать. Те, кто хочет быть всегда с тобой — они с тобой, те, кто не хочет быть с тобой — они, в принципе, не с тобой, но, честно говоря, они тебя копируют. У меня очень много копипастили, я, на самом деле, спокойно к этому отношусь, потому что нельзя копировать полностью, даже если люди начинают копировать — город начинает двигаться в этом направлении, это хорошо. Туризм развивается так или сяк, теми или иными проектами.
На личном опыте могу сказать, что развитие территории — это стратегия не просто, когда приехал какой-то эксперт, нарисовал презентацию красивую, прочитал, и все такие начали его проект реализовать, потому что он такой умный, а мы такие дураки и не догадались. Нет, вообще так не работает. Работает здесь стратегия «делай, как я», т.е. когда Вася на соседней улице что-то стал делать прикольное, у него стало получаться, на это есть спрос, и начинают копировать его деятельность. Абсолютно точно скопировать не получается никогда, но это создает в городе принципиально новую деятель в масштабном виде, это то, куда мы идём – в направлении будущего, где туризм является градообразующей отраслью.
— А всё-таки не могли бы выназвать конкретно, какие есть сообщества, «акторы», игроки Торжке, с которыми получилось или нет?
ТАТЬЯНА. Например, фабрика «Торжокские золотошвеи», владелец Олег Иванов. Сначала мы с ним хорошо работали, потом мы с ним рассорились, сейчас снова помирились. На уровне каких-то идеологических видений он в какой-то момент пытался «подмять», заявить, что он лучше знает, а я делаю по-другому. Это личностные истории, потом они прошли, сейчас мы с ним нормально конструктивно взаимодействуем.
Были трения с краеведами, которые ещё в советское время работали. Они любят педантично и внимательно ко всему подходить, им иногда кажется, что наши гиды допускают какие-то ошибки, неточности, хотя у нас очень сильные гиды. Сейчас они уже тоже успокоились, всё нормально все говорят, всё развивается в качественном векторе, здесь напряжение пропало.
Со Всероссийским историко-этнографическим музеем у нас, честно говоря, особо взаимодействия нет. Когда я начинала, там работали другие люди, очень компетентные, они сделали очень много крутых программ. Потом сменилось одно руководство, сейчас сменилось другое руководство, оттуда очень много ушло квалифицированных кадров. И для меня лично в этом музее не хватает профессионалов. Пока у нас с музеем нет взаимодействий, там новый директор, пока они, видимо, выбирают свой путь.
Власть тоже меняется постоянно, на мой век это уже третий глава города. Взаимодействие с властью проходили с переменным успехом: то круто-круто, то никак-никак, в зависимости от того, какие у них цели и настроения, насколько мы загружены или не загружены.
В целом, несмотря на то, что даже были кое-какие трения, они не переросли в какой-то дикий конфликт. Мы где-то признали свои ошибки, и сейчас у нас здесь такая хорошая конструктивная атмосфера: каждый хоть и делает своё, это вклад в общую копилку. На данный сегодняшний момент препятствий больших нет ни в чём.
Сувенирная продукция
— Что производится проектом: сувенирная продукция? С информационными продуктами всё более менее понятно, а вот что с материальными?
ТАТЬЯНА. Сувенирами в Торжке всегда была золотошвейная продукция, она производилась и производится фабрикой золотошвей, чуть-чуть училищем золотошвей. С этим всё в порядке. Мы с туристами приходим, покупаем, таким образом, поддерживаем.
Я приверженец гастрономических вещей, потому что всё-таки это больше воздействует на туристов. Экономика впечатлений базируется на каких-то тонких сервисных вещах, на гостеприимстве, на еде. Люди знакомятся с территорией с большей охотой через гастрономию.
Мы поддерживаем очень сильно новоторжскую пастилу. У нас есть девочка, которая пять лет назад начала заниматься пастилой, к нам она присоединилась три года назад в качестве крафтовой своей ремесленной мастерской. Мы в ресторане её продаём, мастер-классы с ней проводим, дегустацию делаем. Можно сказать, новоторжская пастила хорошо развивается при поддержке нашего проекта.
Других мы тоже поддерживаем. Не каждый может сделать свой целостный продукт от и до: от производства до истории, упаковки и продвижения. Например, у нас есть фермеры, мы их телячьи стейки продаем у себя в ресторане, это для них хорошее экономическое подспорье. Есть фермеры, которые делают интересные сбитни, у нас в ресторане есть этот сбитень. Сейчас мы ведём переговоры по поводу ремесленного шоколада. То есть фактически ресторан — это такое место, которое позволяет экономике фермеров, которые локализованы вокруг Торжка, сбывать свою продукцию и получать ресурс развития. Я вижу, что наша миссия в этом может быть реализована.
Ещё пример, в Торжке появилась новая крафтовая мастерская «Перчатка». В Торжке всегда была кожгалантерейная фабрика, моя бабушка на ней работала. Сейчас есть такая небольшая мастерская, она расположилась буквально полгода назад в одном особнячке в центре Торжка. Там делают очень хорошие перчатки, качественные, кожаные, классические и разноцветные, разные. И владельцы готовы вплести своё производство в туристические проекты, делать мастер-класс, проводить экскурсию по технологическому процессу. Думаю, что с осени мы с ними приступим к такой деятельности. Другие объекты, например, какие-то магнитики, какую-то ерунду я не считаю сувениром. Это просто попса попсой. Я о ней даже говорить не хочу.
— Тем не менее магнитики крайне популярная тема. Они, конечно, стоят три копейки…
ТАТЬЯНА. Ну вот если эти китайские…Я просто не работаю с массовым рынком, я работаю с рынком «средний плюс» по деньгам и по мышлению прежде всего, и это та аудитория, которая даёт экономику месту. У нас, в принципе, тоже есть такие магнитики, но это скетчи бежецкой художницы, они интересные: она рисует наши тверские малые города. Это сувениры крутые.
— Мне кажется, появление авторских магнитов — лакмусовая бумажка, которая показывает, что на территории уже начинают использовать не только нижний сегмент туристического сувенира, но и более высокий. В целом, насколько успешен проект в цифрах? Вы как бизнесмен, как человек, занимающийся экономикой, можете сказать, что благодаря вашему проекту, допустим, посетителей ресторана стало больше на 30%, въездной туризм в город увеличился, там, на 80%, количество ночевок туристов в городе увеличилось на 30%? Какие-то такие цифры у вас есть в голове?
ТАТЬЯНА. Я могу дать только цифры в отношении своего проекта, потому что мы каждый год прирастаем раза в 3. Это наш нормальный коэффициент прирастания каждый год по посещаемости. Что касается ресторана, вы знаете, да, мы купили его буквально в декабре 2020 г., подкрутили какие-то элементарные простые вещи, и с января начали получать хорошую выручку. Сделали ремонт, вышли из ремонта 1 мая, тут вообще всё пошло отлично. То есть, люди ждали такое место: качественное, уютное, хорошее, сервисное.
Когда вы вкладываете душу, делаете что-то по-человечески, рынок очень быстро на это реагирует. Хорошие крутые проекты сами себе генерят себе поток, это я могу сказать точно, потому что в ресторан у нас не вложено ни рубля рекламы. Вообще ни рубля. Просто хорошее классное место, туда теперь постоянно самостоятельно или нет приезжают экспедиции, оно реально начинает хорошо пульсировать.
Что касается Торжка, если сравнивать, как было в 2015 году, я уже рассказывала, что были большие автобусы: потоптали — уехали, очень мало было туристов. И, в принципе, глобально не было ориентации на внутренний туризм, мы всё равно были на обочине. Но сейчас это реально небо и земля, из городов Тверского региона Торжок — самый популярный. Возможно, у нас получилось как-то повлиять на это с точки зрения своего популярного маркетинга. С точки зрения смены отношения к нашим городам, которые не идеально обустроены, дороги у нас где-то с дырками, фасады у нас где-то облупленные, но это не отменяет их бешеной культурно-исторической подоплёки, мощной ит высокоэнергетичной. В них очень много здравого смысла, очень много того, что хочется изучать, вникать, какие-то выводы для себя сделать. Это зона для познания и личного развития. Поэтому я могу только качественные вещи сказать: да, больше прибавилось, больше ездят, больше слышно. А с появлянием короновируса (ковид-19) так и вообще всё на внутренний туризм стало направлено. И плюс — Торжок словил какой-то ветер перемен, потому что получилось в 2018 году запустить из Твери до Торжка электричку «Ласточка», которая стыкуется с московской. Невероятно крутая логистика получилась.
— Получается, что проект «Экспедиция в Торжок» полностью коммерческий, хоть и основанный на культурном и историческом наследии? Или в нём есть социальная составляющая?
ТАТЬЯНА. Есть, конечно, мы занимаемся не только коммерческим проектом, у нас есть сообщество, у нас много общественных дел. Наши фестивали, например, это наши общественные дела. Мы помогаем фестивалю «Новоторжский рубеж», это фестиваль-реконструкция, теперь являемся его соорганизаторами, и фестиваль «Пожарская котлета», мы тоже его проводим, в этом году провели только на своей территории, город вообще его не проводил. Администрация опасатеся собирать много народа, не хотят ответственность на себя брать, плюс у них бюджеты сократили, и чтобы не упустить фестиваль, не потерять компетенцию его проведения, чтобы про него не забыли, мы сами его провели. Мы стали делать парки: парк «Ручей-здоровец» — место нашего сообщества, это место мы делаем специально под фестивали. Мы также выиграли конкурс, объявленный Администрацией города Торжка «Самая благоустроенная территория города Торжка» на реконструкцию Набережной. В прошлом, 2020 году начали, в этом году доделываем: расчистка, благоустройство и озеленение территории: устройство площадок, дорожек, лестницы, ремонт тротуара, посадка деревьев, кустарника, посев газонов, установка скамеек и урн и так далее.
Кроме того, происходят такие глобальные процессы, в которых лично мы не участвуем, но, возможно, какие-то силы влияют на это, опять же говорю — ветер перемен. Например, в целях комплексного развития территории и инфраструктуры малых исторических поселений в Торжке банком БРИКС выделено 1,5 млрд. руб., а с учётом федеральных, региональных и муниципальных ассигнований общее финансирование составить 2 млрд руб., одобренные для направления на комплексное развитие территории и инфраструктуры малых исторических поселений в Торжке. Они ещё не вышли на территорию, они пока ещё в проектной стадии находятся, но они точно будут, в Торжке будет выстроен большой исторический квартал. В Борисоглебском монастыре уже отреставрирована колокольня и большой храм, который построил Львов, где были иконы Боровиковского. Одно цепляется за другое, как домино. Один дернул за какие-то нитки, другой дёрнул, третий — оно пошло. Ведь реальность гораздо больше, чем один человек или даже какой-то проект.
— Вы сами сохраняете драйв, интерес к этому проекту, желание развивать, придумывать что-то новое, выводить на рынок следующие и следующие информационные, сервисные, материальные продукты и так далее? Или вы устали и присутствует процесс выгорания?
ТАТЬЯНА. В туризме у меня не было выгорания никогда. У меня было выгорание в отношении городского сообщества, когда мы стали делать парк «Здоровец». Когда мы работаем с обществом, приходят люди, мы собираемся вместе делать какое-то мероприятие, потом эти люди тебя подводят, и в итоге ты должен за них делать работу, поскольку ты уже заявил об этом. Тут вопрос именно когда горизонтальное сообщество, но ты не можешь никого подстегнуть, вы не связаны никакими экономическими отношениями, у них есть своя работа, своя семья, у них есть какие-то жизненные цели, они просто приходят потратить здесь своё время. В проектыв люди собираются по ценностям, и ты не можешь форсировать какие-то процессы, потому что они должны естественным образом эволюционировать. Об этом очень много говорит урбанист Свят Мурунов, мне очень нравится его высказывание, что всё движется спокойно, неспешно, обычно и так далее. И получается, что ты работаешь не на результат, а просто подпитываешь некий процесс в городе. Результатом создания того же парка стала некая подпитка нас, поддержка нас главой города, которому нравилась наша деятельность, и он в какой-то момент сказал: «Круто будет, если вы победите». И когда мы стали побеждать, какой-то административный ресурс в этом был.
Выгорание происходит, когда ты занимаешься и у тебя не очень хорошо с результатами. Ты делаешь, делаешь — результатов нет. А в туризме всегда есть эти результаты, они вдохновляют, они тебя перезапускают. Была какая-то усталость, было чувство: «Что-то я прямо сильно устала, надо отдохнуть». Но это всё проходило, потому что и люди в проектной команде все подобраны с подобное мышлением, и ты на них опираешься, они на тебя опираются, в итоге получается перезапуск рабочего состояния друг у друга.
А когда ты создаёшь сообщество, приходят все подряд, они разные, необязательно, что это будут люди твоего мышления, твоего ценностного ряда. И вот они, конечно, могут тебя выматывать, прямо выматывать. Тут механика просто разная совершенно: первый вариант, когда ты делаешь проект, ты экономическими узами связан, второй — когда ты делаешь просто так, на общество, на развитие сообщества, на какие-то широкие цели, там прямо совсем по-другому.
Но такого дикого выгорания, чтоб мне хотелось прямо всё бросить, не было. Сейчас ресторан вызвал новый поток желаний, один этап ремонта сделали, сейчас следующий этап будем делать, территорию рядом присматриваем, чтобы там построиться. Такая история постоянно. Опять же поспишь, просыпаешься с свежей головой, тебе нормально опять, даже лучше стало.
Расширение проекта
— Как вы представляете себе стратегическое расширение границ проекта? Есть ли какие-то идеи формирования туристических макро-кластеров, культурных макро-кластеров с другими равновеликими вам игроками на рынке? С тем же Коломенским Посадом, так сказать, «дружить пастилой»? Заинтересованы ли вы в таком сотрудничестве?
ТАТЬЯНА. Наша пастила очень отличается от коломенской: у них она пухленькая, а у нас, как смоква. Но и у нас, и у них это больше символ, чем еда. Лучше попадать в обе цели, чтобы это был и символ, и чтоб было вкусно. Пока я не могу сказать, что вижу явную картинку какой-то модели, в каком контуре это можно делать. Да, тут можно масштабироваться за счёт расширения географии: Коломна, Боровск, ещё что-то. Да, это скорее всего, да.
А с другой стороны, может и не нужно это масштабирование? Мы и так привыкли мыслить широко, а может, лучше как следует делать своё дело на своей земле, перестать шагать широко, чтобы прям всё было твоё, под тобой, так, как ты хочешь. Может, просто жить нормальными соседями, ездить друг к другу в гости, а они, может, свой магазин у нас откроют, какое-то представительство, какой-то музей, а мы у них что-то откроем. Насколько это вообще надо, сложно сказать. Я просто не вижу цели, ради чего там делать какую-то совместную историю. Просто как живут какие-то соседи, понимаете, рядом: они ходят друг к другу в гости, угощают продуктами друг друга, желают добра, занимают друг другу денег. Такое доброжелательство. Мне кажется, это самая главная стратегия масштабирования нашего. Масштабироваться в добром отношении друг к другу.
— Формальная корпорация — это одна история, а я очень люблю одну давнюю историю. Мой добрый знакомый собирался в Прагу и позвонил в отельчик, который ему очень нравился, чтобы забронировать номер. Ему ответили: «Нет, к сожалению, у нас всё занято, но мы вам рекомендуем обратиться в такой-то отель, у них скорее всего на эти числа есть свободные номера». Приятель приехал в Прагу, он начал выяснять, есть ли между этими отелями какое-нибудь формальное соглашение о сотрудничестве или они являются оба членами гильдии, ассоциации, чего-нибудь ещё. Оказалось, что нет. Просто люди знают, что они работают на одном смысловом культурном поле, и сегодня мы поможем им, а завтра они помогут нам. Должны быть какие-то подобные горизонтальные связи между мощными игроками на поле культурного бизнеса в России?
ТАТЬЯНА. На самом деле, вы попали прямо в хорошую очень штуку. Знаете, я тоже когда думала, если масштабироваться, то как? Если расти, то как? И мы с командой обсуждали, пришло такое видение, что сейчас понятие «масштабироваться» преломилось в другую плоскость. Масштабироваться — не порабощать другие регионы своим порядком, а делать что-то, что откликается в сердцах тысяч. Это же тоже масштабируемость, она тонкая, невесомая, как крыло бабочки, но она формирует отношения. И отношения сильнее, чем какие-то формальные устои, ассоциации, корпорации. Поэтому вы очень правильно сказали. Если мы будем с добром отзываться о своих соседях, рекомендовать ресторан соседа или гостиницу соседа, это будет просто очень мощно. Мне кажется, это именно та форма, которая нужна.
Планы
— Каковы ваши ближайшие планы в проекте и лично ваши. В какую сторону вы собираетесь развиваться?
ТАТЬЯНА. В несколько сторон сразу. Во-первых, это новые города, мы сейчас смотрим Ярославскую, Костромскую, Новгородскую, Ивановскую области, там есть маленькие городочки, есть люди, которые нам интересны, с которыми мы готовы делать наши программы. Соответственно, делиться своим потоком, потому что у нас уже есть свой поток, а они чтобы делились рассказом о своих территориях, гостеприимством, знанием, человечностью с гостями.
Во-вторых, это развитие своей территории, гостеприимства в Торжке, мы хотим запустить какие-то новые виды деятельности, которые связаны с гостиницей, рестораном, ремёслами нашими. Это будем усиливать, развивать.
В-третьих, это события. Общественное направление, которое мы взяли — фестивали, мы, конечно, хотим продолжать дальше им заниматься через гранты, через личное финансирование тоже. Потому что в мире очень много зла, куда ни пойдёшь, везде тебе на голову что-нибудь выльют. Поэтому надо культивировать доброе, светлое отношение, какие-то правильные вещи, человек, который даёт смысл жизни, который про тепло, про конструктивные зерна. Всё-таки надо работать над этой культурой и нести её через всё, чем ты занимаешься, вот это, наверное, самое главное. Это непросто, но всё-таки это имеет смысл и ради этого, мне кажется, стоит жить.