Том Сойер Фест – волонтерское движение, зародившееся в Самаре, сегодня работает в разных городах страны. Его основная идея – сохранение старых исторических зданий, имеющих ценность для города. Энтузиасты красят стены, делают мелкий ремонт фасадов.
Андрей Кочетков, директор Самарского областного краеведческого музея им. Алабина
Для быстрого перемещения по тексту используйте ссылки в Содержании
Проект
— Вопрос, с которого мы всегда начинаем, как вы стали заниматься этим проектом? Как возникла такая замечательная идея?
А. К.: Я коренной житель Самары. В детстве мы много гуляли по старой Самаре с папой. Я был главным редактором интернет-журнала «Другой город», в котором мы много писали об исторической среде. Наверно это было чуть ли не единственное издание в Самаре, где последовательно освещалась эта тема. И мы писали не только о каких-то локальных проблемах, мы искали, в том числе, интересные кейсы, связанные с наследием, про них рассказывали. Много было разговоров, как развивать исторический центр, как заниматься сохранением наследия. Но очень мало происходило в реальности. И в какой-то момент мы решили что-то взять и сделать собственными силами. В 2015 году мы запустили впервые Том Сойер Фест. Наша команда на самом старте состояла из журналистов, из нашей редакции. Никого из архитекторов, и реставраторов в нашей команде изначально не было, но мы быстро нашли соратников среди архитекторов.
Идея
— А в чем изначально была идея, как она родилась, из чего?
А. К.: Хотелось показать, как может быть красива историческая среда, если за ней ухаживать. А также показать, что даже маленькие тактические изменения могут пойти на пользу, и что даже простые люди, имея не космические ресурсы, могут начать менять что-то, не ссылаясь на то, что нам нужно 200 миллиардов на реставрацию исторического центра. А что-то делать поступательно, маленькими точечными инъекциями и даже это может приносить эффект и менять сознание людей.
— То есть вы решили сменить картинку на более позитивную? Вы собираете людей, организуете наличие краски и кисточек, и все вместе красите? С одной стороны, у вас получается вовлечение людей. С другой стороны – изменение среды.
А. К.: Да, и еще конечно, важный момент в том что Том Сойер Фест открытая история, любой человек может прийти и помочь. Люди, которые приложили свою руку, свои ресурсы, по-другому начинают относиться к исторической среде, потому что они чувствуют свою личную сопричастность. И такие вещи позволяют подробней рассмотреть архитектуру – есть масса случаев, когда люди говорят: я раньше ходил по городу и не замечал очень многого, и пока я нос к носу не столкнулся с живым наличником, я их и не видел. А сейчас я хожу и наблюдаю, по-другому начал смотреть на город.
— А почему Том Сойер Фест?
А. К.: Это название придумал мой друг Андрей Чернов, он математик, преподаватель университета, айтишник. Мы давно уже вынашивали идею волонтерских работ, глядя на другие города, видели, как в Томске работают с исторической средой, как Юля Терехова делает «Дом со львом», внимательно наблюдали и понимали, что есть такие вещи, которые могут сделать простые люди. И тут мы с Андреем собрались, и он говорит: «а давайте хотя бы заборы красить». Назовем «Том Сойер Фест». Я понял, что это название создает совершенно другое семантическое поле этого проекта, что это не стахановский прорыв, не страдальческий подвиг, это может быть людям просто интересно. И если, с одной стороны, для координаторов это очень тяжелая работа, то для многих волонтеров это сработало, как если люди у себя в гараже мастерят, клеят модели корабликов, а тут ты можешь по-другому провести свое свободное время, это тоже прикольно, особенно если ты офисный работник, или работаешь на удаленке. С одной стороны, это ребячество, а с другой – ты можешь оставить какой-то след, ходить по этой улице и чувствовать свою сопричастность. В целом, история Тома Сойера – это самая известная история в мире по покраске деревянной поверхности. Это название хорошо работает и на иностранных волонтерах, которые к нам до ковида стали приезжать, то есть не нужно долго объяснять – фотографию дал, название сказал, и что-то сразу включается у людей.
— А как вы выбираете объекты? Есть какие приоритеты, или кто-то инициатором выступает?
А. К.: Изначально, когда мы начинали, мы больше внимания обращали на архитектуру. На какие-то красивые наличники, на то, чтобы дом находился в заметном месте, и потом работал как «живая пропаганда» исторической среды. Но чем дальше, тем больше мы начинаем уделять внимание людям, которые владеют объектом или которые пользуются им – насколько он им интересен, насколько они ощущают его ценность, и сейчас мы в первую очередь стараемся помогать таком людям. В Самаре, например, они выходят сами на нас и многим мы не можем помочь, потому что там нужны какие-то сложные виды работ, которые нельзя выполнить чисто волонтерскими методами, а просто ради картинки халтуру не хочется делать. Ну и в целом это такой метод влияния на собственников, мы показываем пример корректного обращения с историческими зданиями другим собственникам. У нас нет цели взять и покрасить все 3000 домов в Самаре, скорее наша цель показать, что это в принципе возможно, что такие вещи ценны и они одобряются обществом. Потому что есть много примеров, когда люди начинают что-то делать, и сталкиваются только с одними проблемами и потом начинают страдать от того, что они связались с наследием. И поэтому мне, кажется, очень важно хвалить собственников, которые стремятся что-то сделать и сделать это корректными и близкими к реставрационным методами, а не просто, например, зашить сайдингом.
— Андрей, вот у вас появляется объект, с которым готовы работать. И дальше, что происходит? Проводите ли вы обследование?
А. К.: Мы про это написали две методички (ссылка: http://tsfest.ru/books/TSF_kniga_RED.pdf ). Если грубо, то сначала происходит знакомство с собственником, насколько они готовы. Готовы ли они к соучастию.
— Я так понимаю, что они бывают разного возраста, даже пожилого?
А. К.: Понятно, что мы не требуем чего-то сверхъестественного от собственника. Но узнаем, готов ли он помогать, готов ли, например, напоить волонтеров чаем. Потом происходит исследование объекта, мы пытаемся понять, есть ли там какие-то серьезные проблемы, которые мы не сможем решить. Потом мы разрабатываем проект, согласовываем его с собственниками, и с администрацией, в разных городах есть разные органы. Если это объект культурного наследия, то речь идет об органах охраны памятников, если просто исторический дом, то обычно хватает главного архитектора района, например, в Самаре. Потом происходит осмечивание, тут нас есть достаточно крупные партнеры, которые помогают почти всем городам инструментами, краской, материалами. Некоторые нам помогают правильно осметить, например производитель краски NEOMID Санкт-Петербург, они сами считают, сколько чего нужно. И начинаются работы. Часть работ можно начать даже когда материалы еще не пришли, например очистка фасада, какая-то столярка, восстановление утраченных элементов декора, и так далее. Объем работ зависит от того, сколько ресурсов удалось привлечь и профессиональных специалистов. Во многих случаях Том Сойер Фест уже очень далеко ушел просто от ремонта фасадов, уже и кровли меняли. Понятно, что это уже не волонтерская история, это то, что делалось вместе с партнерами
— А как по этапам у вас проект развивался? В каком году вы начали? Как от Самары вы перешли ко всей России.
А. К.: Мы начали в 2015 году. У нас не было волонтеров, и не было средств, кроме небольшого гранта, которых точно бы не хватило на те три дома, которые мы запланировали сделать в первый год мы очень громко вели медийную кампанию. Чтобы люди приходили помогать, чтобы партнеры нас видели. И некоторые партнеры нашли нас сами благодаря соцсетям. Были случаи, когда случайные прохожие оказывались предпринимателями. Из-за того, что мы громко это медийно освещали, история вышла за пределы Самары нас стали приглашать на мероприятия. Том Сойер Фест интересен тем, что он много про что сразу и про наследие, и про урбанистику и про сообщество, и про волонтерство. Я стал рассказывать про наш кейс, люди стали говорить: «мы тоже так хотим». В 2016 году запустились Казань и Бузулук Оренбургской области. В какой-то момент я понял, что трачу кучу времени, отвечая на одни и те же вопросы людям из разных городов. Тут, к счастью, мы выиграли президентский грант, создали методички и стали проводить с тех пор школы. В Самаре проходит ежегодная школа Том Сойер Феста. Там мы учим не реставрации, потому что мы не хотим профанировать эту деятельность, мы не реставраторы. Мы учим таким социальным вещам — как привлечь деньги, как найти средства бизнеса, к чему нужно готовиться. Потом у нас появился второй формат, это реставрационная школа, которую мы делаем уже для координаторов действующих городов. Это более продвинутый уровень, нам помогает российская ассоциация реставраторов, у нас очень серьезного уровня эксперты в реставрации приезжают. Например, главный архитектор царского села Мария Рябова, в этом году у нас была Маргарита Кистерная специалист музея-заповедника «Кижи».
Команда
— Ядро команды у вас в Самаре это кто? Как она сложилась и менялась ли со временем?
А. К.: Ядро у нас из пятидесяти человек, происходит ротация, так как у людей разные жизненные обстоятельств. У кого-то работа меняется, у кого-то дети появляются, кто-то переезжает. Но более-менее на этом уровне ядро стабильно держится.
— К какой точке вы идете?
А. К.: Во-первых, меняется вызов. С 2015 года ситуация изменилась и сейчас, в ноябре 2012 года мы буем собираться в Самаре и говорить о приспособлении расселенных домов, о технологии. Потому что в рамках этого глобально нишевого расселения по всей стране, которое происходит, это очень серьезная проблема. И если раньше на территорию приходили только застройщики, то сейчас на территорию приходит государство и расселяет людей. Образуется достаточно большое количество пустых домов, которые можно отстоять от сноса, но нужны сценарии их дальнейшего существования. Ситуация изменилась. Если в 2015 году в Самаре мизер чего-то реставрировалось и ремонтировалось, то к Чемпионату мира очень многое сделано. В историческом центре стало гораздо больше людей, стали проводиться экскурсии, появилось осознание ценности. Думаю, какую-то небольшую роль и мы тоже сыграли. Сейчас главный вызов – расселенные дома. Вопрос, в какой мере волонтерские группы могут участвовать в этих процессах. Потому что это сложнейшая юридическая работа, и совершенно другого уровня работы нужно с объектами проводить, искать инвесторов. И нам сейчас предстоит понять это. Есть еще один тренд – стали появляться резиденции Том Сойер Феста. Потихоньку в разных городах, где в безвозмездное пользование, где по каким-то другим сценариям стали появляться помещения, где стали оборудоваться мастерские, склады проекта, где можно работать в круглогодичном режиме.
— А сколько у вас сейчас городов охвачено?
А. К.: Я этот год не считал, но за все время Том Сойер Фест был более чем в 70 городах.
— Приведите примеры удачных и неудачных взаимоотношений с акторами, властью городов, как это решается?
А. К.: Какого-то одного сценария взаимодействия нет, в разных городах сценарии разные. Где-то власти очень заинтересованы в развитии исторических объектов, есть индифферентные, есть такие, которые хотят проблему решить полным исчезновением, — снес и с сердца вон. Но и города, и села разные. Есть, например, города, где деревянная застройка, как жилая недвижимость, практически не может существовать. Например, Красноярск, где только печное отопление, и очень мало сохранилось, а когда мало сохраняется, утрачивается прелесть среды и существование в такой среде. А Самара, Томск, они не прошли эту точку невозврата, здесь есть жилые исторические центры. Понятно, что есть минусы жизни в исторических зданиях, но есть много плюсов, которые дает среда, особенно если там нормальные собственники, а не просто коммуналки, в которых сидят на чемоданах. Бузулук тот же самый, там люди живут, и нормально живут, и это не какой-то маргинальный сценарий. Или в Петербурге, например это какого-то рода чудачество купить в историческом доме что-то, но это нормальный сценарий вполне и одобряемый обществом. Конечно, в таких городах, где историческая среда уже достаточно сильно потрепана и маргинализирована, там сложнее. Там сложнее найти заинтересованных собственников, найти соратников. У нас был случай со сносом дома в Калуге, когда пришел застройщик и выкупил после Том Сойер Фест все квартиры. И в итоге начал снос дома, который остановил тогдашний городской голова. И вот он стоит с 2018 года, и построить ничего не получилось. И в этом сложность – на словах люди говорят окей, а потом приходит застройщик, дает деньги, и люди уходят и плюют совершенно на проделанную работу. Это обидно. С другой стороны, есть примеры, когда объекты — отремонтированные дома Том Сойер Фестом покупали другие люди, потому что в них увидели красоту. У нас в Самаре есть пример, один жилой дом сдавался, как не очень качественное жилье, внаем. Сейчас его выкупила женщина и сделала в нем ресторан. Она увидел в нем красоту.
— Часто бывает вопрос о приспособлении. Одно дело, когда жилой дом, в котором люди живут. Но мы сталкиваемся в исторических городах, когда власти говорят – сейчас мы отреставрируем и к нам сразу поедут туристы и все станет хорошо. И наполнение объектов смыслами, кроме визуальной картинки, это отдельная тема конечно.
А. К.: Важно, кто пользуется и владеет объектом. Например, в Казани есть дом Пельцама, просто деревянный дом на окраине исторического центра, который делал Том Сойер Фест, и там была квартира. Но когда запустился Том Сойер Фест, собственник этой квартиры разглядел нюансы и сделал квартиру под сдачу именно в историческом доме. Он сделал там историческую обстановку, ремонт и через Airbnb сдает ее. Или вот в Екатеринбурге была история. Там тоже дом, он находится на центральной улице Вайнера. Когда Том Сойер Фест начинал делать, они выбирали место позаметнее, и это дало эффект – у них было огромное количество волонтёров, в первый сезон у них чуть ли не 500 человек прошло. И собственники этого дома не знают, что с ним сделать, потому что там сложная градостроительная ситуация – и вроде не снесешь его, и не воткнешь ничего на его месте, и там жили просто мигранты. Но после Том Сойер Фест они его переоборудовали, капитально отремонтировали и открыли в нем ресторан.
Продукция
— А появилась ли у вас сувенирная продукция? Как можно причислить себя к этому сообществу?
А. К.: Сувенирной продукции полно. Многие города что-то делают от открыток и стикеров до футболок и календарей. Но в целом мы не сторонники бюрократизации. И Том Сойер Фест никогда бы так быстро не распространился, если бы это была забюрократизированная история, не горизонтальное сообщество, построенное на основе общих ценностей и достаточно простых принципов. У нас нет такого «делай только так», много места есть для маневра, для эксперимента.
— На сегодняшний день какие проблемы вы видите?
А. К.: Есть большая проблема, что это все уже очень сложная большая махина. Чем сложнее, тем больше нужно привлечение профессионалов и профессионализации деятельности. То есть можно на энтузиазме один год вытащить координацию процессов, координацию работы с волонтерами, с партнерами, и так далее. И понятно, что накапливается огромная усталость, когда это все начинает разрастаться. И для нас в Самаре это тоже большой вызов. У нас бывают президентские гранты, но не на материалы, а на проведение мероприятий. И в целом это начинает очень много времени отъедать и не совсем понятно, как превратить эту работу в стабильную конструкцию.
— В начале проекта, ваша задача была — изменить отношение в Самаре к культурным объектам. Изменилось?
А. К.: Это сложно померять. Мое ощущение – да, изменилось. Но это не только мы. Мы один из факторов изменений. Если посмотреть по количеству упоминаний в Instagram, посвященным самарским дворам, историческим зданиям, видно что ситуация изменилась. В обществе людей, которым это интересно, нужно, стало больше. Более того, сейчас есть определенный тренд на покупку исторической недвижимости, в том числе в качестве жилья. У нас есть много примеров, когда наши волонтеры переселялись в исторические дома. Это другой уровень устойчивости придает системе. Нарождается какой-то другой класс собственников этих зданий с другим отношением, с другим пониманием.
— Вы видели много волонтеров за эти годы. Наверно первичная мотивация – сопричастность, возможность оказаться в сообществе, сделать что-то полезное. А вот как эта мотивация меняется в работе?
А. К.: Наверно, «аппетит приходит во время еды». Есть люди, которые эпизодически появляются, есть люди, которые по многу лет очень плотно участвуют. Кто-то переезжает, кто-то начинает делать свои проекты похожие, и мы двумя руками «за».
Подробнее: https://vk.com/tomsawyerfestrussia Присоединиться: http://tsfest.ru/