Завод этот градообразующий, с 1732 г. до 1930-х гг. производил сначала пушки и ядра, потом был просто железоделательным, чугунолитейным, потом с перерывами был переформатирован в машиностроительный, с 1959 года завод был электротехническим, производил роторы, двигатели для стиральных машин.
Для быстрого перемещения по тексту используйте ссылки в Содержании
Проект
— Расскажите, пожалуйста, что это за объект – завод, вокруг которого строится проект в городе Сысерть?
АЛЕКСАНДР САВИЧЕВ. По первому образованию я архитектор, по второму – реставратор, по третьему — географ. А по профессии я — краевед, 15 лет занимаюсь изучением истории города Сысерть, 7 лет провожу экскурсии. Начал их проводить вокруг этого завода, когда территория завода ещё была закрытой. Это частная территория, но последние 3 года владелец разрешает её использовать. До этого я просто ходил кругами. Рассказывал о заводе вокруг завода.
Завод этот градообразующий, с 1732 г. до 1930-х гг. производил сначала пушки и ядра, потом был просто железоделательным, чугунолитейным, потом с перерывами был переформатирован в машиностроительный, с 1959 года завод был электротехническим, производил роторы, двигатели для стиральных машин. Технически завод работал до 1998-го г., де-юре – до 2004-го. А с тех пор территория была планомерно приходила в упадок, хотя владельцы там хотели сначала делать павильоны киностудии, а в 2008 году разрабатывали проект культурно-развлекательного комплекса. Но они не были настроены настолько серьёзно, чтобы начать что-то делать. В принципе, сейчас происходит то, что они и задумывали, но сейчас это называется креативным кластером.
— С чего начался проект? Какие были первые шаги?
АЛЕКСАНДР. В 2017 году, когда у нас появился молодой глава города Сысерть, бывший министр инвестиций и развития Свердловской области, он так вдохновился богатой историей завода, что начал вокруг себя собирать команду. У нас главный инициатор всё-таки приходит из администрации. Он начал собирать общественников, бизнесменов, и я попал в команду как местный краевед, эксперт, историк. Это команда, которая работает в НКО «Агентство развития Сысерти».
Сначала мы выиграли Всероссийский конкурс по благоустройству малых городов и исторических поселений Министерства строительства России на благоустройство исторического центра, то есть территории вокруг завода. До того мы подавали заявку дважды и входили в первую 20-ку, но не выигрывали. Эксперты писали в анализе заявки, «почему заводом не занимаетесь? ведь самое главное на Урале – это завод, от него всё начиналось». И только на третий год мы решили уточнить, что территория завода частная, и сначала надо обустроить плотину около завода, а плавно переходить к заводу.
Концепция
— Как родилась концепция проекта и кто входит в команду?
АЛЕКСАНДР. Наша команда начала разработку первых концепций в 2018 году. А потом в эту игру включился Евгений Волков. Это архитектор, который занимается Белой Башней — самым крупным памятником конструктивизма в Екатеринбурге. Женя участвовал в первом потоке лидерской программы профессионального развития «Архитектор.РФ». Он решил взять проект Сысерти. Он позвонил в начале 2019-го г., сказал, что он начал исследование и обнаружил интересные горизонтальные связи и он хочет участвовать в этом проекте. Сказал, что у нас есть «Агентство развития Сысерти», есть общественники и было бы здорово, если в этой истории появится ещё и архитектор, и тогда эти четыре кита смогут дальше программировать всю территорию. И дело пошло.
В 2019-ом г., благодаря Евгению Волкову, к нам приехала со стовей командой студентов архитектор и реставратор Наринэ Тютчева, эксперт Межрегиональной общественной организации «Национальный комитет Международного совета по сохранению памятников и достопримечательных мест» (ИКОМОС, Россия), профессор архитектурной школы МАРШ, основатель «Ре-школы» — нового учебного заведения в сфере сохранения и устойчивого развития наследия. И с участием коллег в формате воркшопа мы разрабатываем концепцию развития завода. Она опубликована в интернете www.redeveloper.ru/redeveloperskie-proekty/concept/chugunoliteynyy-zhelezodelatelnyy-zavod-turchaninovykh-solomirskikh-v-g-sysert/
Я, конечно, принял активное участие в разработке концепции как эксперт-краевед. Уже к этому времени была издана книга по архитектуре Сысерти. Я эту книгу издал с помощью краудфандинговой платформы «Планета» в 2018 году. В 2020 году ребята из «Агентства развития Сысерти» пишут заявку на президентский гранд «Лето на заводе», выигрывают, получают поддержку, начинают очищать территорию, владелец за символическую сумму, можно сказать, бесплатно даёт им территорию в аренду.
— Как велика территория, с которой вы работает и сколько у неё владельцев?
АЛЕКСАНДР. Мы в проекте позиционируем территорию Сысертского чугунолитейного завода как два основных корпуса, которые сохранились, но на самом деле территория большая, в 90-х была разделена на куски, у каждого был свой владелец. Концепцию общего проекта реновации проекта мы делали на всю территорию. А пока проекты «Лето на заводе» и «Музей на заводе», которыми я занимаюсь, реализуются на одном берегу. На другом муниципалитет в прошлом году выкупил один заводсткой корпус, в котором в 19-м в. были механические мастерские, и планирует там делать там ремесленный кластер под мастерские.
В прошлом году «Лето на заводе» прошло очень хорошо, субботники проходили два месяца. Потом примерно месяц шла активная стройка. Тут нам хорошо помогла программа «Сто городских лидеров» Агентства стратегических инициатив. «Лето на заводе» открылось 8 августа и площадка работала до 27 сентября.
— Кто были первыми резидентами проекта на заводе? Под кого делалась концепция?
АЛЕКСАНДР. Тут момент такой. Просто на просто до конкретности не дошло. Когда концепция разрабатывалась, были претенденты на то чтобы открыть на заводе пивоварню, мы под них проектировали пространство. Но когда начали говорить о финансовой стороне конкретно, они, извиняюсь за выражение, слились.
Так же проектировалось большое пространство под музей. И вообще надежды были такие, что 2018-ом г. губернатор Свердловской области должен был территорию выкупить и передать в муниципалитет, и муниципалитет должен был начать тратить на территорию деньги. Поскольку одно из зданий – памятник архитектуры федерального значения, очень много нагрузки на владельца по охране, восстановлению, содержанию и т.д. Владелец и сам не рад, что территория, которую он купил в 2004 году, оказалась памятником. Этот корпус в 5,5 тыс. кв. м, который является памятником федерального значения, может потянуть либо государство, либо какие-то крупные инвесторы, меценаты, современные заводовладельцы. Мы так думали, когда первую концепцию делали. Делали всю эту историю под Русскую Медную Компанию в надежде, что им это всё зайдёт, потому что это их тема. Но они не поддержали ни первую, ни вторую концепции.
Сейчас выборочно Трубная Металлургическая компания помогает в нескольких направлениях чуть-чуть, они стали основными генеральными партнёрами. Потом Уральская горно метталургическая компания помогла чуть-чуть проводами. Короче, всё пошло не по тому плану, который подразумевался. Всё перешло в творческую историю, можно сказать, экспериментальную: и резиденты стали другие появляться, и назначение зданий пошло вразрез с изначальной концепцией.
— В разработке концепции использовали вы символические ресурсы этого места? Расширяли контентную часть?
АЛЕКСАНДР. В Сысерти родился Павел Петрович Бажов, наш знаменитый уральский мифослагатель. Хозяйка медной горы, Данила-мастер и все иже с ними – это все мои соседи, как говорится. Этих неформальных моментов, нематериального наследия, символики очень много. Начиная от персонажей, самоцветов. Всё-таки Урал — богатый край.
Концепция в разработке РЕ-Школы включала в себя музей стилизованный под что-то вроде медной горы, где люди бы двигались, руда поступала в здание и так далее, кинотеатр в форме печки. Медь выражается в материалах. Например, логотип подпроекта «Музей на заводе» — стяжка, скрепа, срисованная с крепежа стен. У нас очень плотные кирпичные стены, их держат арматуры и заканчиваются они интересными восьмёрками. Когда я придумал музей, эта скрепа стала символом музея. И замком, который сохраняет, и скрепой, уральской духовной скрепы. В таких элементах выражается.
— Кроме того, что вы очищаете территорию и проводите экскурсии, что ещё на ней уже происходит?
АЛЕКСАНДР. В 2018-ом г Государственный центр современного искусства организовывал Всероссийский фестиваль современного искусства Бажов-Фест и на заводе работала арт-резиденция. вполне можно сказать, что это были наши первые авторы. Они поднимали тему уральской мифологии, которая гораздо старше, чем 300 лет. Сейчас гуляя по заводу, можно увидеть в некоторых местах граффити в форме фигурок древних людей, древних металлургов бронзового века 2,5 тыс. лет до н.э.
В общем, на территории стало появляться много символических арт-объектов. Например, здесь проходила арт-резиденция с художниками Екатеринбурга, Челябинска, Воронежа и Москвы, они на экскурсиях стали узнавать всякие легенды, мифы. Ребятам понравилось, что в 1959 г. территория завода была оформлена советской скульптурой. Они взяли и повторили скульптуру, только актуализировали: вместо младенца, как это было в советское время, он держит завод. Или у нас на территории есть шлюз, конструкция которого обеспечивает ограничение, контроль количество воды, вытекающей из пруда. На экскурсии я рассказал легенду о том, что в XVIII в. заводовладелец при помощи этого шлюза нелегально смывал рабочих. Одному художнику, по-моему, из Воронежа, очень понравилась легенда и он углём нарисовал на шлюзе рабочих, когда идёт дождь, их лица смываются. Пока кроме архитектурных объектов история стала проецироваться в арт-объектах. Те же, например, мансийские узоры. На территории лежала груда бетонных блоков. Петербургская художница сделала один арт-объект в Екатеринбурге, один в Сысерте с таким эффектом: что на эту груду блоков через 2D и видишь ткань с мансийскими узорами.
Команда
— Как менялась ваша команда в процессе развития проекта?
АЛЕКСАНДР. Вначале была команда основателей – Глава Сысертского городского округа Нисковских Дмитрий Андреевич, я как представитель бизнеса и общественник, Евгений Волков как архитектор. Плюс единомышленники. Основное ядро. Во время благоустройства исторического центра общее количество участвовавших людей было около 50-ти человек.
В прошлом году, из-за того, что объект частный, Дмитрий Андреевич Нисковских вышел из проекта. То есть основной командой в прошлом году стала именно команда из НКО «Агентство развития Сысерти». Это 5-6 человек основных: креативный директор Илья Орлов-Бунин, хозяйственник Ольга Козлова, кто-то грантами занимается и так далее. Я влился снова в эту историю в сентябре 2020 года с музеем. Ребята пытаются занимаються креативной экономикой, речь больше про деньги. Сейчас территорию завода ведут два человека. Два корпуса и территорию рядом. Одна часть – команда «Агентства развития Сысерти», и вторая – я с «Музеем на заводе».
— По сути вы являетесь партнёрами?
АЛЕКСАНДР. Получается, что да. У Яна Кожана, лидера проекта «Лето на заводе» своя команда, у меня с музеем тоже образовалась своя. И я делю эти две совершенно разные истории. Хотя мы все про то, что культурное наследие надо вовлекать, надо, чтобы оно было живое, но их целевая группа – екатеринбуржцы более платежеспособные, нежели жители Сысерти. У меня больше получилась история такая, что это не является для меня доходом, это больше отдушина, место силы. Вокруг меня сформироваласьь группа единомышленников, которые, как и я, больше выступают за социальный проект. Может, когда-то я тоже приду к экономике, но, скорее всего, когда здание будет реанимировано.
Почему именно музей?
— Как вы пришли именно к тому чтобы делать именно музей?
АЛЕКСАНДР. Мне кажется, музей — это следствие, один из этапов работы краеведа. Сначала ты информацию собираешь, книги пишешь, статьи, экскурсии проводишь. Следующий уровень — сбор экспонатов. Мне за 15 лет много кто предлагал: «Забери вещь». Я: «Давай, только электронный вариант». Но я пришёл к тому, что потрогать экспонат – очень важный опыт. Хотя в музее краеведческом есть момент, понимаю, что у них просто руки связаны, у них очень много бюрократии, а творчества нет. Для меня, как краеведа, следующий этап как раз в музее – выражение для сохранения и популяризации.
— Чему посвящён ваш музей? С чем связан?
АЛЕКСАНДР: Музей посвящён истории завода. Но он получился такой, что экспонатами являются не только предметы, но и сами стены, интерьеры, пол, потолок. После того Наринэ Тютчева разработала концепцию для Сысерти, глава города отправил меня учиться на год. И я переучился. Я так заразился современной реставрацией, по концепции которой каждый гвоздь для чего-то вбит и нужно десять раз подумать, почему я должен его вырывать, прежде чем осмелиться это сделать. И я даже стал вдохновляться проектом «Руины» в Москве. В общем, у меня музей получился контактным. Все экспонаты, которые там находятся, можно трогать руками, при этом это совершенно разные предметы, которые мы находим в процессе стройки и волонтёрских работ, при том XVIII, XIX, XX и XXI веков. Многие экспонаты, которыми не может похвастаться краеведческий музей. Я сконцентрировался на истории предприятия, но я пытаюсь в истории завода найти такие факты, которые могут помочь дальше в жизни креативного кластера.
С помощью музея я стараюсь больше и больше срабатываться с местными жителями, вовлекать бывших работников, потому что для них это боль, что в 90-х закрылось предприятие и завод долгое время в таком плачевном состоянии. Музей получается многозадачный и я его создаю на народные деньги: я провёл два краудфандинга через социальные сети. Первый был в сентябре 2020 г., собрали 400 тыс. на материалы и музей сделали своими руками. На днях я закончил второй сбор на создантие дополненной реальности. Поскольку никаких механизмов не сохранилось, завод сейчас, как Колизей: высокие кирпичные стены, крыша и то местами дырявая, местами отсутствует. Музей складывается из следующих элементов: здание, экспонаты про историю завода, продукция и дополненная реальность. Мы стремимся к тому, чтобы местное наследие людей, которые работали на этом заводе, переактуализировать в музейную форму.
— Как ваш музей работает с экспозициями? Что в приоритете?
АЛЕКСАНДР. Когда мы составляли первую экспозицию делали, была идея, чтобы рассказывать о заводе через хронологию, через смыслы. И для меня это было удивлением, что народ не понимает, как в принципе железо делается, хотя мы живём на Урале. И мы сейчас экспозицию будем переделывать под технологический цикл, пытаться объяснять.
Я понял, что порой мы пытаемся в экспозицию очень глубокие смыслы вложить и тратить большие деньги на мультимедиа и интерактивы, но на самом-то деле чем проще, тем лучше. Вы не представляете, какая радость для людей, когда они берут в руки пуд железа, чекушку 16,3 кг. Я шучу, что это — фитнес «час с краеведом». Они приходят на завод и, получается, железо не трогают, они это делают только в музее. Получается, эксперименты провожу, сейчас делаю дополненную реальность. Посмотрим, как она пойдёт, хотя по ощущениям эта тема должна бомбануть, мне самому она очень нравится.
В 2021-ом г. я победил во Всероссийском конкурсе «Мастера гостеприимства». В арт-клестере «Таврида» на смене для полбедителей конкурса я буду представлять свой проект с идеей создания объектов дополненной реальности на территории завода. Почему именно дополненной? Она дешевле, чем виртуальная, потому что очки не надо покупать. Когда на экране твоего телефона или планшета появляется то, чего уже нет, эффект довольно сильный. У меня с мартеновской печью такой эффект: она очень большая, человек подходит к ней и понимает, что он вообще малыш.
— Какой у вашего «Музея на заводе» и у вас как руководителя проекта официальный статус?
АЛЕКСАНДР. На данный момент я — индивидуальный предприниматель. Я арендую завод у частного владельца этой территории. Агентство развития Сысерти тоже арендуют, причё м в этом году уже платят за коммерческую цену за аренду. Меня владелец решил меня поддержать, я плачупока только за электричество. У завода много рисков: что государство не купит завод, что появится другой предприниматель, который купит его у нынешнего частного предпринимателя и скажет: «Пошли все вон». Официально я музей пока не оформляю. Здание аварийного типа и, как только я официально НКО какой-нибудь открою, то мне так достанется от всех организаций, особенно от пожарки.
Мне нравится формат, который мне выпал сейчас, что в музее не продаётся билет, а музей можно посетить только с экскурсией. Поэтому он называется «Сысертский завод-музей», то есть и здание, и улица, и атмосфера – всё музейные экспонаты. Мы просто проходим по территории 1,5 часа, погружаемся в атмосферу, в историю, легенды, шуточки, юморок и всё такое, и заходим в музей. Получается, музей как одна из составляющих этой всей песни, театра, спектакля, где человек уже дополняет увиденное, что он трогает. И почему я решил дополненной реальностью заниматься. Это какой-то третий уровень. Эффект 5D. Когда человек сначала послушал, фото-сравнения посмотрел, потрогал эти предметы, что производилось, потом он пришёл и увидел, какое всё большое было. Что-то такое.
— Есть идея сделать, например, иммерсивный спектакль какой-нибудь, где рабочие, грубо говоря, готовятся к литью?
АЛЕКСАНДР. Экскурсия, которую я сейчас провожу и получилась немного с иммерсивностью. Я в костюме рабочего, такой стилизованный, с намазанной рожей маслом, только тенями мажусь, рассказываю, что зовут меня Сашка Сорока, конторские меня выгнали болтать.
В истории Сысерти очень важной приметой жизни всегда были забастовки рабочих. Я нашёл требования сысертских рабочих. Жутко удивлён, как это сейчас воспринимается! В процессе экскурсии мы проходим мимо забастовки и читаем требования сысертский рабочих, с трибуны все кричат: «Требуем!». Конечно, я вначале предупреждаю, что это интерактивная экскурсия и несанкционированным митингом не является. Но при этом вообще на «ура» заходит эта иммерсивность.
Мне тут помог такой момент. В Сысерти есть музей Бажова, два года назад там появился новый директор, Анатолий Каптур. Он выиграл потанинский грант с такой историей: в доме-музее Бажова собирается на работу, умывается, собирает вещи, но при этом экскурсия без комментариев. Все собирают тормозок (сухой паёк на день), идут по старым улочкам, встречаются люди переодетые какие-то, отец с этой гурьбой идёт на завод, на заводе они выполняют, грубо говоря, в этом тёмном цехе из одного короба в другой уголь перетаскивают, имитируют технологический цикл, потом на этом же заводе происходит забастовка в кустах и потом рабочие с завода, эта толкучка идёт в храм. Это важный момент. У нас староверов здесь не было. Мы имитируем образ жизни сысертского рабочего.
— Каким вы видите дальнейшее развитие «Музея на заводе»?
АЛЕКСАНДР. Что дальше с музеем случится, я для себя ещё не сформулировал. Сначала у меня была идея современного музея. На Урале все приводят в пример Ельцин-центр – современно, гаджеты, трали-вали. Я как-то к этому сначала готовился. Сейчас я понимаю, что местами само помещение работает: в моём музее с потолка масло капает, и это гораздо больше на человека эмоционально воздействует, чем гаджеты. Я начал переориентироваться. Для меня два тезиса появились: современный музей – это где куча гаджетов и мультимедиа, или современный музей – это где используются такие интерактивные инструменты, с которые проще достучаться до человека. Я склоняюсь ко второму.
Пока я не могу себе полностью представить каким станет музей. Пока есть несколько перспективных моментов на ближайший год. Я начал брать очень много наличников. На нас просто во время пандемии сильно напал сайдинг, все начали заниматься домами, стали выбрасывать наличники. Я придумал такую историю, что наличники могут быть окнами в историю. Эти наличники, размещённые в заброшенном цехе, могут отображать большие старые фотографии завода. Как машина времени. Я иногда вспоминаю прекрасный советский фильм «Гости из будущего» фильм. Они попали в будущее через заброшку. И у меня будет что-то вроде такоего перехода, но в прошлое. И я не отменяю дополненную реальность, звуки, музыку — воздействие на все органы чувств, в общем. Как-то так пошло, что человек погружается полностью, чувствует запах масла, трогает все экспонаты, на язык тоже кладёт что-то.
А есть ещё шестое чувство, русское, когда человек любит в карман что-то положить, особенно бесплатно. И у нас на заводе очень много отходов металлургии. При чём, отходы очень разноцветные, красивые, привлекательные, очень красивый шлак, его стали полировать, и даже прозвали сысертским бриллиантом.
— Какую ещё сувенирную продукцию вы выпускаете?
АЛЕКСАНДР. Есть классическая уральская: всякие камни. Я сейчас занимаюсь открытками. Поскольку я архитектор и умею рисовать, верстаю дизайн, издаю книги, моя жена редактор. Средство заработка – книжки больше, потому что крупность.
С партнёрами взаимодействуем. У нас есть ребята, которые занимаются гончаркой. Они стали делать на глине клеймо, которое раньше ставилось на железе. Одна девчонка занималась бисером, у нас с ней большая серия изделий из бисера. Значки из японского бисера, всё ручная работа, она выиграла несколько сувенирных конкурсов. Пытаемся нестандартно подходить к созданию сувенирной продукции.
Я понимаю, что сувенирами нужно заниматься. Специалисты говорят, что такие объекты, как музеи такие объекты могут выживать, если, например, доход: 25% — проживание, 25% — питание. Конечно, очень идеальная система, но на самом-то деле, те люди, которые ходят со мной на экскурсии, гораздо чаще покупают те же книжки и так далее. Они получили хорошее впечатление, и, соответственно, хотят приобрести какой-то артефакт, который его закрепит.
— Как люди узнают о вашем музее?
АЛЕКСАНДР. В основном сарафанное радио. Часть города меня знает благодаря тому, что я на местном телевидении два года каждую субботу рассказывал про какую-то достопримечательность сысертскую, писал статьи в СМИ. Плюс я ещё решил поэкспериментировать, я стал местным муниципальным депутатом. В следующем году эта регалия заканчивается, и на этом хватит. Я понял, что мне это больше мешает. Все начинают говорить, что ты должен, а тебе ничего не платят. А моя основная деятельность – педагог по краеведению.
— Сейчас сложилось такое мнение, идущее от государства, что работа наследием не является креативной экономикой. Что вы об этом думаете?
АЛЕКСАНДР. Моя деятельность не является примером креативной экономики, я помогаю креативной экономике, нежели сам являюсь её элементом. Это объяснимо, потому что такие институтции, как наш музей, не являются крупными налоговыми резидентами. Второй момент – наша эффективность. Я, например, не меряю эффективность количеством посещений, я больше за качество. Поэтому я ушёл от этой варианта продажи билетов на «склад экспонатов». Сборные экскурсии стал проводить в формате «Лето на заводе», они очень массовые. Есть люди, которые увлекаются. Но я больше люблю, когда люди заказывают. Они меня как-то нашли. И свои действием они доказывают, что им интересно, нужно и важно слушать. На самой экскурсии мне не нужно доказывать, что краеведение это важно.
— Какие проблемы, кроме того, что не определена собственность, ещё видите у проекта?
АЛЕКСАНДР. Есть риски сезонности. Сейчас лето, жарко, прекрасно, поэтому статистика экскурсий гораздо больше, чем я обычно провожу. Есть риски, связанные с администрацией, проверками. Сейчас можно сказать, что администрация лояльно ко мне относится, а в следующем году случатся перевыборы, и в маленьком городе всё очень сильно зависит от того, кто глава, какие у него будут интересы. Сейчас у меня идёт развитие, потому что мне никто не мешает. А бывает, администрация очень сильно начинает вовлекаться и пытается контролировать, что является тем самым риском. Есть риски, что со мной может что-то случиться или я перееду в другой город. И всё. Последователи есть, но они замотивированы совершенно по-разному. Что будет дальше с музеем? Это тоже риск для наследия.
— Насколько для вас важна помощь администрации?
АЛЕКСАНДР. Помощь бывает разная, например, информационная. Но желательно не прямая, не финансовая. Я столкнулся с такой историей. Издание моей первой книги по краеведению поддержала администрация. Она купила её на подарки. Глава потратил на это деньги из резервного фонда, и меня назвали самым большим коррупционером в Сысерте. Я сделал вывод, что надо аккуратно вести дела с администрацией.
Наверное, главное в отношениях с админстрацией, да и в любых других – понимание. Для меня музей на данный момент является мостиком между прошлым завода и креативным кластером. Некоторые горожане до сих пор думают, что завод можно спасти именно как завод. Но есть множество условий и ограничений. Первое, завод является памятником федерального значения. Второе, рядом течёт река, которая является питьевым источником для другого города. И так далее. Кроме многофункционального креативного кластера, ничего другого тут появиться просто не может. Надо работать над тем, чтобы все это понимали.