Музей Басманного района

Проект: «Басмания. Музей Басманного района».

Автор: Анна Берникова 

«Коллективная память» как предмет музеефикации. Так можно назвать проект «Музей Басманного района», которым уже десять лет занимается Анна Берникова. И, как выясняется, «коллективная память» может быть движущей силой в сохранении материального наследия.

— У вас потрясающий проект, абсолютно уникальный, на мой взгляд. Расскажите, пожалуйста, как он начинался, какая идея легла в его основу и как это все развивалось.

А.Б.: Программа «Музей Басманного района» существует с 2017 года, но до этого мы прошли большой путь, связанный с выработкой разных подходов. Так что по факту проект существует с 2012 года. 

Я председатель общественной организации «Эколого-культурное объединение «Слобода»». Это одна из старейших организаций в Москве, созданная в 1986 году. Тогда Басманный район еще назывался Бауманским. В тот момент все были обеспокоены разрушением истории района – разрушались исторические дома, велась застройка. 

Был проект прокладки третьего кольца еще в 80-е годы, которое должно было пройти по поверхности, задевало территорию Лефортово, и очень сильно искажало историческую местность. Тогда студенты, педагоги и жители района объединились, чтобы сохранить историческое наследие района Лефортово, Бауманского района. Ключевой точкой отсчета мы считаем защиту палат Щербакова – это памятник XVII века, который должны были снести, но нам удалось отстоять с помощью местного сообщества, неравнодушных людей, удалось донести до Правительства Москвы, что памятник нужно сохранить.

Много зданий было разрушено, когда я была еще тогда школьницей. Мы лазили по разрушаемым зданиям, находили всякие детали, изразцы, пузырьки, документы, старинную мебель. Из этой народной коллекции родился один из первых общественных музеев в Москве — «Зрелища Москвы» напротив Бауманского рынка. В 2004 году музей был ликвидирован: помещение, предоставленное управой, перешло в пользование другому собственнику, который выкинул музей в подвал, где часть объектов была испорчена, часть растащена, утрачена, часть удалось спасти, и перебазировать в школу им. Карбышева, которая находится рядом. Сейчас это школьный музей, туда можно прийти, познакомиться с коллекцией «Слободы». Те люди, которые создавали этот музей, сейчас продолжают защищать памятники от сноса.

В 2012 году умер руководитель организации Григорий Стриженов. Тогда встал вопрос о том, что делать со «Слободой». А я к тому времени стала координатором «Общества любителей Немецкой слободы и ее окрестностей» — это такое фейсбучное сообщество, но мы очень активно общались на базе церкви Покрова в Красном селе, и каждый месяц проводили бесплатные лекции или экскурсии. Для нас Немецкая слобода – малая Родина, все мы очень любим это место. Когда, в 2012 году, я стала руководителем организации, то встал вопрос о том, что нужен системный подход и концепция. И я пошла учиться в РГГУ в магистратуру – это мое второе образование — «музейное дело и социокультурное проектирование в музеях». И темой моей магистерской диссертации как раз была концепция Музея Басманного района как социокультурный проект. Моя магистерская диссертация разработана на стыке двух дисциплин – «новой музеологии» и «новой урбанистики». То есть это подходы, когда музеи действительно, во-первых, выходят из своих обычных рамок, из привязки к фондам, коллекциям, и фактически музейным достоянием становится нематериальное наследие. 

В 2016-2017 годах, была разработана многолетняя программа Музея Басманного района, сейчас уже идет пятый этап реализации, и как ни странно, нам удается действовать в рамках развития, которое было тогда спроектировано, хотя, конечно, есть какие-то корректировки. 

Важно отметить, что у нас некоммерческая организация, полностью общественная инициатива. Поэтому проект – музей под открытым небом создается силами местного сообщества вместе с партнерами, сетью культурных учреждений Басманного района – это государственные и коммерческие организации, но мы их объединяем как общественную инициативу. У нас есть коммерческое направление, которое мы сейчас развиваем, это экскурсионная деятельность, но это все-таки не основной наш актив. Общество любителей Немецкой слободы сейчас существует как общественная группа в фейсбуке. У Музея Басманного района есть сайт Басмания.ру и страницы во всех социальных сетях: в телеграме, в инстаграме.

Почему «Басмания»? Басмания – это такая страна, которая существует уже шесть веков в Москве, и которая как раз хранит следы предыдущих поколений, потому что, если даже мы просто идем по городу, то череда домов разных эпох, разных конструктивистских решений, даже штукатурка, которая замазывается год от года – это все говорит о смыслах, которые предыдущие поколения вкладывали в окружающую среду, в окружающее пространство. И мы существуем в этом, мы пользуемся этим пространством смыслов, и бессознательно их считываем. И мы являемся носителями этих смыслов, и это формирует нашу идентичность. И наш Музей Басманного района как раз занимается выявлением этим смыслов, сбором этого нематериального наследия. Как музей мы выполняем функции музеев – то есть мы изучаем, собираем, храним и презентуем нематериальное наследие района. И упаковываем это наследие в современные форматы, чтобы они были доступны для расшифровки. 

Но мы уже 4 года обращаемся в Департамент культуры и в Мэрию Москвы с просьбой предоставить нам помещение под музей, но каждый раз нам отвечают, что у нас нет фондов, поэтому формально мы не музей. 

— Вот это очень интересно. Как вам разрешили присвоить себе какое-то здание, здания, улицы, именно как музейный объект Музея Басманного района? По факту это же городское наследие или вообще даже национальное достояние. 

А.Б.:  Нам никто не разрешал, а мы никого и не спрашивали. Потому что все-таки это проект, и эти здания не являются нашим музейным фондом. Поэтому мы можем говорить о них, изучать их как наследие, и, если вы зайдете на наш сайт, там есть истории этих домов и маршрутов, улиц. Но за них несет ответственность как раз город. Мы ведем просветительскую деятельность, говорим о том, что ценно и важно сохранять это наследие, и доносим эту идею, в том числе и до собственников. Но, конечно, с помощью одной общественной инициативы очень сложно добиться того, чтобы здания перестали разрушать. Потому что все равно нужны инвестиции. И, если это капремонт, это некий бюджет, который заложен в смету городскую. И очень много таких случаев, когда в дом, который не имеет статуса Объекта культурного наследия приходит капремонт, сбивает метлахскую плитку, сбивает витражи, стекла, окна меняет, и дом теряет свою идентичность. Но зато там новенькая плитка в рамках программы капремонта.

— Программа капремонта – это же городская программа, правительственная. Получается, что на этом этапе вас правительство не поддерживает?

А.Б.: Это не быстрая история. В прошлом году был большой исследовательский проект, который назывался «Город как высказывание: Басманный палимпсест». И целью этого проекта было исследование Басманного района с помощью разных оптик. Наши коллеги из Высшей школы экономики делали культурно-географическое исследование, выясняли отношения стейкхолдеров к наследию, краеведы у нас изучали район с помощью своих краеведческих практик, и слоями просто изучали, как менялся район на протяжении веков. Художники изучали район и трансформировали его в какие-то художественные произведения – получилась у нас очень классная выставка «Читая город. Арт-Басмания». А потом у нас итоговым мероприятием была как раз попытка собрать на одной площадке представителей разных структур. Вот «Басманные диспуты» прошли на базе Высшей школы экономики, у нас было 4 секции: секция «капитальный ремонт и наследие», «инвестиционные проекты и наследие», «городской активизм и наследие» и «креативные индустрии и наследие». 

Целью этих обсуждений была выработка рекомендаций, как все-таки в рамках своих должностных обязанностей, городских программ, выстраивать коммуникацию и взаимодействие с историческим наследием, потому что город — это живой организм, что он все время трансформируется, меняется. На всех уровнях мы говорим о том, что жителям очень важно объединяться в сообщества и сохранять свою идентичность, развивать культурные программы. Но, если этого не будет в городской среде, то на что опираться жителям? Где им брать основу для своей идентичности, для своих городских инициатив? Это очень важная история, которую понимают в Правительстве Москвы. Важно понимать, что вот эти программы, они должны опираться и на общественное мнение, и все-таки на мнения экспертов и специалистов. Потому что можно отремонтировать дом и не сильно увеличить бюджет, просто применив индивидуальный подход, особенно если это касается исторического центра. Потому что сегодня рабочий сменил окно и поставил пластик, а завтра Правительство Москвы выделит в 10 раз больше средств для того, чтобы реконструировать этот дом, чтобы он стал «жемчужиной», например, туристического центра.

— Вопрос к вам как к инсайдеру в этой сфере: все-таки Правительство заботится о сохранении культурного наследия? Какие ваши ощущения на сегодняшний день?

А.Б.: Конечно, заботятся, и очень много делает Департамент культурной политики, Департамент по сохранению наследия. Есть программа реставрации этих зданий; я смотрю отчеты, и очень многие здания профессионально реставрируются. И становятся украшениями района. Но, к сожалению, есть и печальные моменты. Существует общественное движение «Архнадзор»: есть «красная книга» Архнадзора, есть «черная книга» Архнадзора. И у нас очень много памятников, которые находятся в сильно запущенном состоянии, в руинированном состоянии. Поэтому надо думать, как сделать так, чтобы эти программы были в ближайшее время реализованы, и чтобы собственники, если они приходят в район, если они берут ответственность за историческое здание, чтобы они понимали и разделяли ответственность, которая не ограничится только рамками конкретного дома, в который они будут инвестировать.

— Департамент градостроительства и другие московские департаменты – они же поддерживают вас напрямую? Вы к ним обращаетесь? Или перефразирую по-другому: давайте смоделируем такую ситуацию, где вы знаете, что какой-то дом подлежит капитальному ремонту, реконструкции или сносу. Вот если вы заявите в Департамент об этом, приведете доводы, что так делать не надо потому и потому, вас послушают?

А.Б.: Это большая системная работа. И мы, как общественная инициатива, можем доносить мнение наше, мнение наших экспертов, и, естественно, мы регулярно пишем письма.

Сейчас, например, идет чудовищный, на мой взгляд, проект, который связан с Немецкой слободой. Это один из наиболее хорошо сохранившихся районов старой Москвы, куда каждый день водят очень много экскурсий, для того, чтобы посмотреть – это вообще начало российской государственности. И в следующем году у нас юбилей Петра I – и фактически он стал императором благодаря своим сподвижникам, с которыми он познакомился в Немецкой слободе. Но сейчас в этот район пришла инвестиционная программа МГТУ им. Баумана, там будет строиться новый образовательный кластер, совершенно выбивающийся по стилю из общего контекста, и уже разрушены, и еще планируются к разрушению около 11 средовых объектов: там всего два федеральных памятника, они на фоне стекла и бетона как будут выглядеть? И мы как общественная организация, мы пишем в разные места письма, включая Президента, и по горячей линии сейчас к нему обращаемся для того, чтобы пересмотреть этот проект, потому что можно по-другому решить проблему создания образовательного кластера. Пусть будет разработан проект с учетом исторического контекста, исторической территории. И достаточно много таких горячих точек и в Басманном районе, и в центре Москвы.

Сейчас мы запускаем ряд проектов о наследии как ресурсе развития территории. О том, что можно развивать территорию с учетом исторического наследия, потому что оно дает добавочную стоимость всем инициативам, всем бизнесам, которые находятся на территории.

У нас будет проект, который посвящен креативным индустриям в Басманном районе, и мы на площадках креативных индустрий будем тоже говорить о том, как они могут развивать креативные кластеры, но с учетом ценности исторического наследия. И что это может дать креативным индустриям, городу, жителям, и как это будет преобразовано вообще в городском пространстве.

— Это будет онлайн или оффлайн формат?

А.Б.: И онлайн, и оффлайн – у нас будет целая серия мероприятий. Мы сейчас запускаем вместе с Высшей школой экономики исследование про то, как взаимодействуют креативные индустрии и город. Мы будем создавать креативную карту Басманного района – надеюсь, что в Библиотеке Достоевского тоже эта карта будет представлена.

— А расскажите, исходя из вашей практики, удачные и неудачные сценарии обращения к властям по поводу сохранения и актуализации культурного наследия.

А.Б.: Я уже говорила, что мы ежегодно делаем конференцию вместе с Советом депутатов, с управой Басманного района, которая как раз посвящена сохранению наследия Басманного района. Мы приглашаем экспертов из разных сфер – разговор не всегда получает какую-то практическую реализацию, но то, что это в ней участвуют муниципальный Совет депутатов и муниципальные власти, говорит о том, что ценность пространства района как музея под открытым небом разделяется все-таки на городском уровне. Есть потенциальные договоренности о совместных исследовательских вещах, мы много проектов делаем при поддержке муниципалитета. Но это больше социокультурная программа. Нас приглашают как экспертов в разные программы. И все наши позиции мы озвучиваем, это фиксируется, этим можно пользоваться. Это касается не только сотрудничества с муниципалитетом, но и городских программ, таких как, например, про развитие набережных Яузы. Там был большой проект, который был ориентирован в том числе на изучение и общественного мнения. Есть горячие точки Басманного района, где мы выступаем как эксперты, формируем свою позицию. Вот, например, история с Ивановской горкой – в публичном пространстве мы формулируем, что сохранение исторической среды – это действительно важно. Нельзя сказать, что они (обращения к властям – прим. ред.) удачные или неудачные – это то, что мы делаем, это то, что имеет отложенный эффект. Потому что, есть, например, градозащитные организации с позицией прийти, встать грудью и не допустить сноса дома. Мы этим не занимаемся, у нас другая миссия, больше просветительская. А просвещение – это всегда долгая стратегическая история. 

— А сейчас в вас этот энтузиазм до сих пор живет? Знакомо вам выгорание от своего проекта? Или вам и вашим коллегам всегда хватало энтузиазма? Потому что проект очень обширный и, действительно, все социокультурные истории – это очень тяжело. Как вы себя чувствуете на сегодняшний день в проекте?

А.Б.: Мы говорим все-таки о нематериальном наследии, а это то, за что мы можем взять свою ответственность. Конечно, случаются какие-то неудачные примеры: вот снесли недавно дом Варенцова на Старой Басманной, и это был один из любимейших объектов для фотографий. Если вы знаете Старую Басманную улицу, то ближе к Зеленому валу есть мостик такой железнодорожный и ж/д пути – это очень живописная была точка, где всегда рисовали художники, фотографы снимали. Но сейчас, со строительством МЦД, идет просто варварское разрушение, там было снесено несколько таких градообразующих зданий. То есть вот тот ландшафт, который мы любили, он просто полностью утрачен, искорёжен. Когда мы узнали, что планируется стройка, помимо того, что мы писали разные письма, мы вместе с художниками сделали акцию по фиксации этого пространства. Было несколько скетч-марафонов, художники фотографировали это место. Мы потом сделали выставку в Пушкинской библиотеке, которая называлась «Хранители Басмании». И мы писали об этих местах, как мы их любим – и они сохранились но не в физическом виде, а в виде художественных произведений, они вошли в коллекцию нашего Музея Басманного района. 

Моя позиция: делай, что можешь. То есть, если ты не можешь пока защитить физически, то всегда можно сохранить, переведя это в контекст уже такого музейного объекта как картина, живопись, воспоминания, история дома и так далее. И в этом то и состоит ценность нашего подхода и нашего музея, потому что мы можем сохранить это в своей памяти. 

— Расскажите поподробнее про штат сотрудников Музея. Вы говорили, что в штате у вас 5 человек. Вы – руководитель, а кто остальные люди и чем они занимаются? И как менялась команда за время существования Музея?

А.Б.: Так как это общественная инициатива, мы никогда не знаем заранее, выиграем мы гранты или нет, поэтому наша команда – это те люди, которые несмотря ни на что продолжают свою работу на волонтерской основе. Я очень благодарна Екатерине Гнездиловой, бессменному бухгалтеру нашей организации, и благодарна Максиму Воскресенскому, администратору сайта. Сейчас в проекте работает моя дочка, она тоже Анна Берникова, культуролог, она ведет социальные сети. У нас есть координатор проектов и аналитик Наталья Семенова. Это наша команда на протяжении многих лет. Но, естественно, команда меняется, но со многими специалистами мы продолжаем сотрудничать в рамках новых проектов, как, например, со Светланой Кондратьевой – совершенно потрясающим краеведом, экскурсоводом культурологом, автором направления «перформативные практики в музее». Она была куратором нашего исследовательского проекта для художников, сейчас она куратор образовательного курса для нового проекта «Наследие как перформанс», в который мы приглашаем художников и творческих людей. И мы будем вместе с художниками разрабатывать разные новые практики взаимодействия с наследием: это и танец, и театр, вообще, что угодно может быть. 

— Я заметила, что у вас есть какой-то определенный набор экскурсий, и они периодически циклами повторяются. Сохраняется ли у людей интерес к этим экскурсиям? Может быть, люди приходят по нескольку раз на одни и те же экскурсии? Как вы отбирали экскурсоводов: это как-то само собой сложилось, или у вас была задача отобрать экскурсоводов, которые действительно разбираются в тех местах, о которых нужно будет говорить? 

А.Б.: Мы уже 4 года существуем, и наш проект достаточно известен в Москве. С рядом краеведов мы сотрудничаем на постоянной основе, потому что у нас есть коммерческие экскурсии. Там 17 экскурсий и 3 квеста, и у нас еще есть разработчики, которые тоже уже приходят в этот проект. Есть экскурсоводы, которых мы приглашаем для разработки каких-то специальных тем – это тоже такая история, которая нам помогает по-разному рассказывать о городе. Есть экскурсоводы, которые поддерживают наши градозащитные инициативы, потому что мы проводим бесплатные экскурсии в защиту наследия Немецкой слободы. Я очень благодарна Филиппу Смирнову, Олегу Фочкину, Инге Лев, потому что они делают для нас многое, дарят нам свое время, свой энтузиазм, для того, чтобы мы могли говорить о наследии и привлекать туда совершенно разных людей. 

Еще у нас есть аудиогиды, мы получили гранд при «Маршрут года», потому что это самая большая коллекция аудиогидов – их 38, которой мы очень гордимся. Я думаю, что будет еще больше, потому что это совершенно невероятные истории, которые хранит каждый дом и даже каждый подъезд. Мы очень благодарны Высшей школе экономики и Саду имени Баумана, потому что теперь там (в Саду – прим. ред.) установлен стенд с нашими аудиогидами. И любой посетитель Сада Баумана может посмотреть на карту Басманного района, скачать аудиогид и погулять. 

— И экскурсии востребованы?

А.Б.: Экскурсии востребованы. Конечно, особенно бесплатные, потому что жители района у нас все-таки не очень платежеспособная категория.

— Расскажите про будущие проекты. Вы говорили про проект, связанный с креативными индустриями.

А.Б.: Да, у нас проект называется «Будетляне Басмании». Я думаю, что это слово скоро все выучат (смеется), как когда-то выучили и слово «палимпсест». Будетляне – это в свое время были футуристы, люди будущего. Это слово ввел в оборот Маяковский. И он поселил Будетлян в Москве XXI века и говорил, что когда-нибудь Москва будет самым креативным городом. Проект «Будетляне» посвящен как раз людям, которые создают креативные индустрии. И мы будем изучать, как эти индустрии взаимодействуют с исторической территорией, и как они могут быть ресурсом друг для друга. 

Второй проект, который мы сейчас будем реализовывать – потрясающий совершенно – называется «Столица на Яузе. Прогулки за Кукуй». Кукуй – это старое называние Немецкой слободы. И, как я уже говорила, Немецкая слобода сейчас – место, которое находится под угрозой исчезновения, а мы с помощью наших инструментов будем воссоздавать истории про Немецкую слободу, про личностей, которые там жили, про памятники истории и архитектуры, которые там находились и находятся. И мы с помощью новых технологий будем рассказывать и сохранять это наследие. Мы будем создавать объект дополненной реальности «Дом Анны Монс» — это один из самых старых памятников в Москве. Мы с помощью мобильного приложения воссоздадим этот дом и, гуляя по району, можно будет через мобильный телефон посмотреть как бы сквозь стены здания, которое там сейчас окружает этот дом, как он выглядел в XVI — XVII веке. Мы очень благодарны Фонду Потанина за возможность реализации этого проекта. Потом мы будем делать иммерсивный спектакль – спектакль-променад, где каждый участник экскурсии будет актером, и будет возможность погрузиться в историю Немецкой слободы Петровской эпохи.

— Вижу, вы с собой принесли книги. Расскажите про них.

— Вот здесь у меня есть одна из четырех книжек, которые вышли в рамках наших проектов, называется «Витамин, скрипочка и велосипед». Вообще мы и издательский проект тоже. Фишкой нашего подхода является то, что мы собираем истории жителей и их публикуем.

— Как в книге Дмитрия Опарина «Истории московских домов, рассказанные их жителями».

— Конечно, да. Но нашей особенностью является то, что все истории, которые мы собираем в рамках данного проекта, мы наносим на особую карту. У нас был потрясающий проект про войну в Басманном районе – это истории жителей и предприятий в Басманном районе, которые действовали в годы войны. Эти и другие истории мы наносим на карту Басманного района. Ее можно скачать на нашем сайте или, если у кого-то будет наша книжка, то там эти истории на бумажной карте. То есть это такие «народные путеводители» — путеводители по местам, где жили люди. И, гуляя по Басманному району, можно таким образом посмотреть, кто где жил, и где какая история случилась. Это «карта коллективной памяти» — там есть и рассказы об исторических личностях, и истории о жителях в войну, и истории наших современников, которые сейчас живут в Басманном районе. И, переплетаясь, вот это все дает такую карту пространства коллективной памяти, которая и составляет наш музей под открытым небом. И это ценность, которую мы собираем, и гордимся этим, и это то, что нам позволяет действительно говорить о том, что город – живой организм. И именно сохраняя эту историю, мы сохраняем всех людей, которые когда-то здесь жили и которые сейчас живут – это хранители нашего пространства Музея Басманного района.

Наш стенд в Саду Баумана – это первый шаг интеграции в городскую среду, потому что, конечно, на нашем сайте есть очень много информации, но, если об этом же можно будет узнать, зайдя, например, в булочную и получив нашу карту креативных пространств…– мы, кстати, будем распространять ее по публичным местам Басманного района. Взять эту карту или карту маршрутов аудиогида и погулять по этим аудиогидам. Есть программа Правительства Москвы, когда на постройки наносят QR-коды, свидетельствующие о том, что это памятник Федерального значения. Но есть и дома бытовой застройки, которые ничем не примечательны, но, если будет возможность тоже об этих домах что-то больше узнать, то, конечно, людям будет это интересно.